Онлайн книга «Французский жених, или Рейтинг одиноких мужчин»
|
– Погода портится, – услышала я. Я всегда находила разговоры о погоде крайне глупыми и несвоевременными. «При чем здесь погода?» – с досадой подумала я. Но ветер, свирепо забиравшийся мне за шиворот, подтверждал его слова. Мои мысли путались, и я рассердилась на саму себя. Валасьен достал из кармана сигареты и закурил. Маленький уютно мерцающий огонек привел меня в состояние умиления. Так бы и стояла рядом с ним всю ночь, несмотря на этот жуткий завывающий ветер, от которого покалывало в глазах, так что мне хотелось потереть их ладонью. – Дай сигаретку. От удивления сигарета чуть не выпала из его губ. То ли от этого неожиданного «ты», то ли от того, что я попросила сигарету? – Ты куришь? – Курю. Курить я не умела. Затянулась и с непривычки закашлялась. Губы мои обожгло. Я попыталась подавить этот приступ, но только закашлялась еще сильнее. Резким нетерпеливым движением он отнял у меня сигарету и вышвырнул ее в море: – Не кури! Я боялась поднять на него глаза. И вдруг он продекламировал: – «Она курить, конечно, не умела, горячим пеплом губы обожгла…» – Это Мандельштам, – едва слышно прошептала я. – Откуда? – Знакомился на досуге с русской культурой. Голос его звучал не насмешливо, как обычно, а тихо и немного устало. – А… – выдохнула я. Теперь он курил и смотрел на меня. А я – куда-то вбок. – Смешная… – Почему? – сразу ощетинилась я. – Ну… – он усмехнулся. – Просто… – «Просто» ничего не бывает. – Может быть. – Он потушил сигарету и аккуратно выкинул окурок в урну. – Что все-таки случилось? Медленно я приходила в себя. Возвращалась в свою шкурку-норку. – Несколько картин вызвали у меня сомнения. – Вот как? – сейчас его тон был ровно-невозмутимым. – Какие? – Я пока не могу сказать об этом. Но я… не знаю, что делать. – Вы поставили в известность вашего начальника? – Да. – А он? – Сказал, что подумает. Я удержалась от комментариев – это было бы уже высшей степенью нелояльности по отношению к Паше. Хотя он, если говорить начистоту, вел себя по отношению ко мне, как свинья. От этой мысли мне стало легче. – И он до сих пор не позвонил? Я покачала головой. – Тогда вам надо просто подождать. – Я не могу! – Почему? – Мне назначил встречу один человек. Андре резко развернул меня к себе, схватив за плечи, и я чуть не упала прямо на него. Мои губы оказались совсем близко от его губ, и я подалась назад. Искушение было слишком велико. Даже в сумерках его глаза ярко сверкали. – Встречу? – раздельно спросил он. – Да. А вам-то что? – Ничего. Он уже отпустил меня. Неясный свет фонарей долетал до нас, как световое эхо… Мерцающие желтые пятна и блики, дробясь, разлетались в разные стороны, мы словно были внутри этого гигантсткого сверкающего шара. – А чего вы хотите от меня? – сейчас его голос звучал привычно-холодно. – Я встречаюсь с ним здесь. В городе. На центральной площади, – я посмотрела на часы. – Через пятнадцать минут, и я прошу вас… подстраховать меня на случай… если… – я запуталась и замолчала. – Понимаю. На случай, если возникнут непредвиденные обстоятельства? – Примерно так. – То есть если вас захотят убрать? «Ликвидировать», чуть не сказала я вслух. – Да. – И вы так спокойно говорите об этом? – А что я должна делать? Орать? Биться в истерике? Звать на помощь? Это же только мои догадки и предположения. – Вы ведете себя странно… не по-женски. Я не могла сказать ему, что меня воспитывала Геня, всегда призывавшая меня «сохранять лицо и держать спинку» и сторониться бурных изъявлений чувств. Все это было, по ее мнению, неприлично и недостойно наследницы древнего польско-литовского рода. Это было бы непонятно человеку со стороны, и поэтому я ничего не стала объяснять. – Возможно, – рассердилась я. – Но мы же тут не для того, чтобы обсуждать мои… женские достоинства. Мои слова прозвучали, по крайней мере, вызывающе, и я замолчала. В висках возникла пульсирующая боль. Как будто в голове моей тикал будильник, стремительно увеличивающийся в размерах. Зачем я сюда пришла? Напоролась на насмешки! Так мне и надо! – В ваших женских достоинствах никто не сомневается. Я взглянула на него: не смеется ли он надо мной опять? Лицо его было серьезным. Но в глубине его глаз плясали сумасшедшие бесенята. – Я не знаю, почему вы надо мной все время смеетесь?! – Я? – Да, вы! – Глубоко ошибочное мнение. Он достал уже третью сигарету. – И прекратите курить! Вы дымите мне прямо в лицо этим вонючим табаком. Сигарета выпала из его рта. – Вонючий… табак?.. – На лице его отразилась явная растерянность, как если бы миллиардеру перед заключением новой сделки объявили, что он – полный банкрот. Я сделала движение, как бы разгоняя дым рукой. – Ненавижу запах табака. – Но вы же сами хотели курить? Ничего не ответив, я подняла воротник выше. С таким решительным, бесповоротным жестом герои старых фильмов тридцатых годов уходили от героинь. Еще у них были шляпы, такие настоящие мужские шляпы, и решительные гладковыбритые подбородоки… – А ну вас… – Вы меня все время куда-то посылаете! Я решительно шагнула вперед, но он схватил меня за руку. Я дернулась, но не тут-то было! – Прекратите! – сердито прошипел он. – Прекратите! – и закрыл мой рот грубым властным поцелуем. Я не смогла бы отодвинуться от Андре, даже если бы и захотела этого. Хватка у него была железная, и держал он меня крепко. Я – вся, вся – оказалась «внутри» этого поцелуя, словно в печке, чей жар неумолимо разгорался. Там, внутри, было тепло и опасно; колени подкашивались, в голове бродила какая-то темная вязкая пелена. И ноги уже не держали меня. Я погружалась без остатка в темноту – густую, сладкую. Он отпустил меня так же неожиданно, как и схватил за руку. – Прошу прощения. Кажется, я опять сделал что-то не так… |