Онлайн книга «Французский жених, или Рейтинг одиноких мужчин»
|
– А ты? – А что я? – холодно сказал Паша. – Жеребец-производитель, что ли? Самец павиана в период случки? «Жеребцом-производителем» Паша не был. Это точно. – Она как-то обмолвилась о наследстве, доставшемся ей от бабушки. – Тебе – о спонсорах, мне – о бабушке… все ясно. Завралась! – Паша! – Я поняла: либо сейчас, либо никогда. – Что? – На какие деньги ты купил квартирку в Черногории? Наступила тишина. И по этой тишине я внезапно поняла, что все мои домыслы – правда! Что неглупая, влюбленная в Баранова Света Чиж была в этом деле главной рабочей шестеренкой. Нет, главным был Паша. И я сразу вспомнила слова Светы: «Мы уже имели дело с галереей Колпачевского». Да: тут хитрая связка-увязка. И Паша был мозговым центром. Отсюда и квартирка в Черногории. Баранов, как и я сама, – всего лишь глупая шестерка, разменная монета в большой игре. И так же как и я, он ничего не знал… Или все-таки что-то он знал, и за это его и убили… Даже за ту информацию, которой он владел. И сообщник Баранова, с кем он говорил по телефону, так же манипулировал им, как и мной… Меня почему-то не убрали сразу… потому что в игру вступил Андре? И какая же у него роль в этой истории? Я обязательно спрошу его, когда он вернется, – припру к стенке. Невыносимо ждать дольше, ожидание это тянется, сочится по капельке. – Алло! – кричит в трубку Паша, а ведь я уже совсем забыла о нем… Мне страшно слышать его голос, страшно думать, что человек, с которым я три года работала бок о бок, спала, жила рядом с ним и дышала одними с ним интересами, замешан в этой грязной афере. Все, что бы он ни сказал сейчас, – будет ложью. Он послал меня сюда на гибель, чтобы не ехать самому, он придумал «тещу из Волгограда». Если она даже и приехала на самом деле, это уже ничего не меняет. Такой выгодный заказ, такое престижное знакомство Паша упустить никак не мог. Он ведь довольно жесткий, циничный и безжалостный человек. Все-таки я изучила его за эти три года. Пусть плохо, но изучила… И теперь он никак не сумеет впарить мне какую-нибудь красивую легенду или обвести вокруг пальца, как когда-то: у него просто не хватит для этого ума и изворотливости. – Алло! Кристина! – орет он, но я нажимаю на разъединение. Мои губы трясутся, меня знобит, хочется выйти на улицу и побежать куда-то… долго бежать, пока я не упаду… Мои нервы взвинчены, а энергия жаждет выхода… Андре! Я сейчас позвоню Андре!.. Раздается звонок в дверь, и я кидаюсь в коридор… Сейчас я все ему объясню… * * * Вначале был Глаз. Он выплыл откуда-то из черной глубины и прицелился в меня. Все вокруг расплывалось, покачивалось перед моими глазами; в голове шумело, язык был тяжелым и ворочался с трудом. – Кто вы? – спросила я коснеющим языком. Глаз захохотал. Было больно, все тело горело. «Я брежу», – мелькнуло в моей голове. Все правильно, я брежу. Мне хотелось отключиться и провалиться в сон. Но вместо этого я упрямо повторила: – Вы кто? Я ожидала в ответ что угодно: «Дед Пихто» или «Угадай с трех раз», но вместо этого раздалась длинная тирада по-английски, прозвучавшая как длинная пулеметная очередь, и я сжалась в комок. – Я не понимаю. – Я попыталась приподнять голову, но это оказалось невозможно сделать. Чугунная голова не хотела отрываться от подушки. – Ай доунт ноу инглиш, – сказала я на своем примитивном английском. – Ты будешь… здесь… долго, – отчеканили мне в ответ. – Зачем? Глаз снова захохотал, и я отключилась… Разбудила меня другая фраза, сказанная все на том же языке гордых бриттов: – Ты – шлюха! Русская шлюха! Ты здесь умрешь! – эти слова я поняла ясно. – Я вас не знаю. – Зачем? Зачем тебе меня знать? Достаточно, что я тебя знаю, – с мрачным удовлетворением сказал Глаз. – Долго же я за тобой бегал… Думал, уже не поймаю. На меня накатила волна липкого ужаса. Кто за мной бегал?! И главное – зачем? Я опять попыталась приподняться, и вновь это оказалось невозможно. – Лежи! Ты думаешь, я тебе позволю разгуливать свободно? Я слабо подергала ногой и поняла, что она надежно закреплена и я не могу встать. Это было даже страшнее, чем мое пробуждение на яхте в компании коротышки! – Вы… чего хотите? Выкупа? – мой голос звучал как-то отдельно от тела, и я словно бы парила сама над собой. Глаз тоненько хихикнул. – Выкупа?! – И он затрясся, зашелся в беззвучном смехе. Присмотревшись, я сумела разглядеть узкий рот и безвольный подбородок. Но это напряжение лишило меня последних сил, и я в изнеможении закрыла глаза. – Зачем мне выкуп? – отсмеявшись, строго сказал Глаз. – Мне нужна ты. – Нужна? Я? – Ты умрешь. И очень скоро. Ты – мой самый главный враг. – Но если я вас не знаю… – Не знаешь. И знать не должна! – осадили меня. – Ты мне мешаешь! – Чем? Сопенье, потом легкий свист. Потом – оглушительный хохот, отозвавшийся в моей больной голове адскими взрывами. – Тем, что ты есть! Все это было ужасно и странно… непонятно. А что, если я в лапах маньяка и он плетет какие-то байки с целью просто уболтать меня? Маньяки часто разговаривают со своими жертвами. Во всяком случае, я читала об этом. А теперь убедилась лично, сказал кто-то внутри меня. Мне хотелось заорать во все горло, но вместо этого из моего рта вырвалось шипенье. – Ты что? Хочешь пить? Я кивнула. Раздался резкий звук, сразу эхом отозвавшийся в моей голове. Потом – шорох, и наконец у моих губ появилось нечто белое. – Пей! А если меня отравят, если это мой последний глоток воды? Он же сказал, что я должна умереть. У него появился великолепный шанс покончить со мной. Я замотала головой. – Ты не хочешь пить? Ты же просила. – Не хочу… Снова – резкие звуки, и затем – тишина. – Я ухожу… – Вы не сказали, что я вам сделала. – Я же ответил: ты мешаешь мне тем, что ты есть. Ты можешь отнять у меня наследство, а мне это совсем не нужно. – Какое наследство?! – притихшие было фейерверки снова стали взрываться в голове, как тяжелые вязкие пузыри. – Такое, – отрезал Глаз. – Наше! На которое ты, сучка, претендуешь. А я должен этому помешать. Никто не может отнять у меня мое! Понимаешь? Я ничего не понимала, в голове моей по-прежнему взрывались петарды, как было однажды, когда я перепила в компании Светы Чиж и Паши на нашей корпоративно-дружеской посиделке. Меня потом за это сильно ругала Геня, а я только отмалчивалась, лишь краска стыда, как у пятилетней девчонки, заливала уши. |