Книга Пять миллионов неприятностей, страница 16 – Марина Серова

– Леля? – переспросил Гулько и почесал лоб.

При этом от меня не укрылось, что беспокойство в его глазах проявилось заметнее, а лоб покрылся легкой испариной.

– И что она еще вам говорила? – немного нервно спросил он и отхлебнул глоток чая.

– О, очень много! Вас интересует все? – засмеялась я.

Гулько улыбнулся мне в ответ вымученной улыбкой.

– Нет, конечно, – ответил он. – Обычные женские разговоры как-то не представляются мне чем-то интересным, уж простите за прямоту.

– Правда, вчера она говорила мне, что ее муж куда-то уехал, – понизив голос, добавила я. – Совершенно не предупредив ее. Я, конечно, постаралась ее успокоить, сказав, что, вероятно, у него появились какие-то срочные дела на работе, верно?

Гулько забарабанил пальцами по столу.

– Д-да, – неуверенно сказал он. – То есть нет. Одним словом, я ничего не знаю. Во всяком случае, мне он ничего не говорил.

– Но вы же с ним виделись в тот день, когда он пропал? Наверное, он говорил вам, что куда-то собирается?

– Да ничего он не говорил, – отвернувшись к окну, проговорил Гулько. – Уехал, и все. Он директор, у него свои дела, в конце концов, так что он не обязан передо мной отчитываться.

– Но он же должен был предупредить вас, уезжая куда-нибудь. Ведь он, в сущности, оставил фирму на вас...

– Да, – тут же согласился Гулько. – Оставил на меня все проблемы... – Взгляд его стал совсем мрачным и отсутствующим.

– А что, есть проблемы? – понизив голос, спросила я.

Гулько словно очнулся.

– Что? Ах, да нет, конечно, – засмеялся он как-то неестественно. – Все нормально.

– Но, насколько мне известно, вы с ним не только соучредители, но и друзья? – не отставала я.

– Да, – как-то неуверенно проговорил Олег Васильевич.

– Ведь он мог вам, хотя бы как другу, сообщить о своих планах?

– Наверное, мог. Но он не сделал этого. Владислав вообще человек не очень болтливый, – добавил Гулько.

В это время на пустующем столе зазвонил телефон. Гулько вздрогнул, потом порывисто встал и прошел, быстро сняв трубку.

– А-а-а, помню, спасибо, – разочарованно произнес он. – И вам того же.

После чего он вернулся за свой стол.

– А его брат, Антон? – подмигнула я ему, возвращая Гулько к теме нашей беседы. – Леля мне говорила, что он оч-чень симпатичный парень. И неженатый!

– Ну, насчет того, симпатичный он или нет, мне лично судить сложно, – улыбнулся Гулько. – Я, знаете, в мужской красоте не разбираюсь. Женщинам вообще порой нравятся такие мужчины, что даже и не поймешь, почему это произошло. Черт-те что, а не мужики, а они прямо балдеют. А вот что Антон неженатый – это правда.

– Что Антон говорит про своего брата? Неужели он понятия не имеет, куда Владислав делся?

– Да ничего он не говорит! Не знаю, у них часто свои дела были, мне они всего не докладывают. Кстати, Антон с Лелей несколько раз разговаривал. Так что пусть она лучше у него и спросит.

– Антон ей ничего не говорит, – со вздохом развела я руками.

– Ну и мне он тоже не говорит.

– А где он сейчас, в смысле, Антон Владимирович? Я бы очень хотела с ним познакомиться, – кокетливо произнесла я.

– Боюсь, ему сейчас не до знакомств, – усмехнулся Гулько. – Он здесь нечасто появляется. Все дела на мне.

– Как у вас в последнее время дела идут? – полюбопытствовала я.

– Все хорошо. У нас солидная фирма, приносящая стабильный доход, – заговорил Гулько заученными штампованными фразами. – А вы, кажется, сказали, что интересуетесь нашей продукцией?

«Что-то парень противоречит сам себе, – подумала я. – То якобы на него свалились все проблемы, то следом он утверждает, что все нормально и у них солидная фирма... Одно ясно – проблемы точно есть».

– Да-да, – словно спохватившись, сказала я. – Мне бы хотелось посмотреть что-нибудь.

– Хорошо, Лена вам сейчас все покажет, – Гулько кивнул в сторону секретарши.

Та поднялась со своего места и с любезной улыбкой предложила мне подойти.

– Что вас интересует? – спросила она. – Посуда, косметика?

– Покажите и то, и другое! – Я решила не мелочиться.

Лена принялась доставать из шкафа различные баночки, флакончики и коробочки.

Я подошла и стала не без интереса их рассматривать, попутно ловя себя на мысли, что даже здесь, в этом месте, куда я пришла исключительно по делу, во мне просыпается женщина. Женщина остается самой собой, даже если она прошла учебу в Ворошиловке! Однако в процессе знакомства с продукцией я не забывала следить за Гулько.

Заметив, что он несколько раз бросил взгляд на часы, я сказала:

– Хорошо, я уже выбрала то, что мне подойдет.

Я взяла себе очищающие сливки для лица, ночной крем, скраб, чайную пару с крупными фиолетовыми цветами для тети и еще какую-то ерунду, не очень-то мне нужную, в сущности. Заплатив Лене нужную сумму, я сложила покупки в сумку, вежливо попрощалась и пошла к выходу.

– Очень рады будем видеть вас у себя снова, – с улыбкой сказал Гулько, провожая меня до двери.

Я дошла до конца коридора и остановилась, завернув за угол. Через секунду хлопнула дверь, и по коридору прозвучали торопливые шаги, направлявшиеся в сторону туалета. Неслышно ступая, я вмиг оказалась возле нужной двери.

– ...Антон, где ты болтаешься? – послышался из-за нее тревожный голос Гулько. – Я уже задолбался здесь торчать, сижу, как идиот! Ты понимаешь, что так не может больше продолжаться? Лелька кипеж поднимает, сколько можно ей голову морочить?.. Что?.. Сейчас будешь? Давай, жду, ага.

И он отключил связь. У меня не оставалось сомнений в том, что в «Некст» сейчас пожалует не кто иной, как Антон Владимирович Метлицкий, собственной персоной. И был прямой резон дождаться его здесь. Гулько вскоре покинул мужской туалет, а я поспешила к женскому. Зайдя туда, я приготовилась ждать.

Антон Метлицкий появился минут через пять. Выглядел он практически так же, как и на фотографии, что дала мне Леля. Только смазливое лицо его было хмурым и озабоченным. Он быстро прошел в кабинет и резко хлопнул дверью. Я не покинула свое убежище, так как полагала, что друзья не рискнут откровенничать при секретарше. Так и получилось – через пару минут Метлицкий в сопровождении Гулько двинулся к лестнице. Там находилось некое подобие курилки. Подобравшись к концу коридора, я разобрала бы кое-что из их беседы.

Разговор их, однако, вовсе не был конкретным и содержательным. Гулько напирал на то, что Антону на него плевать, что его подставили, что он вообще не при делах и своя собственная жизнь ему дороже каких-то непонятных дел Метлицкого. Антон в свою очередь ссылался на то, что он сам стал козлом отпущения, но, мол, все образуется и нужно просто немного подождать.