Онлайн книга «Перезагрузка»
|
– Привет, Милка, – шепнул он наконец, разорвав невыносимое молчание. – В гости решила зайти? – Да (тоже шепотом). – Молодец. Хорошо. Очень хорошо. – Ты ждал меня? – Ждал тебя. Звал. Ты услышала? – Да. – Спасибо, Милка. Спасибо, что пришла. Он взял ее за руку и повел за собой, забыв об удочках. Поплавки отчаянно задергались – оба одновременно. * * * Игорь сидел на кровати – широкой, двуспальной, Мила стояла перед ним. Игорь крепко обхватил ладонями бедра девушки, смотрел на нее снизу вверх. Морщинки залегли в уголках его глаз – еще недавно их не было. За те месяцы, что Мила не видела его, он стал старше на несколько лет – впрочем, не постарел, скорее, возмужал. – Для кого такая роскошная кровать? – спросила Мила. – Для тебя, солнышко. И для меня. Для нас с тобой. – Игорь, нам нужно объясниться… Нельзя вот так, сразу… – Это не сразу. Мы уже делали это. Мы любили друг друга – каждый день, много раз в день, месяц за месяцем. У нас неплохо получалось. Мы хорошо знаем друг друга… – Странные слова. Ты и дальше будешь говорить загадками? – Здесь нет загадки – только жизнь. Наша с тобой жизнь. Наша общая. – Для меня этот раз – первый. Первый с тобой. – У меня есть шрамик в виде креста, – сказал Гоша. – Где он? – Не знаю. – Где он? – настойчиво повторил Гоша. – Скажи. – На груди слева, – смущенно произнесла Мила. – Прямо над сердцем. Там, да? – Откуда ты это знаешь? – Игорь смотрел на Милу с хитрым прищуром. – Наверное, из сна… Ты мне снился. Игорь отстранился, стянул через голову рубаху. У него было удивительно красивое, мускулистое тело. На загорелой коже четко выделялся бледный крестик рубца. – Ты любила целовать этот крестик, – сказал он. – А я любил облизывать твою рыбку. Рыбку на твоей попке. Ты никуда ее не дела, Милка? Я хочу снова ее увидеть. – Откуда ты знаешь о рыбке? Тоже из снов? – Для меня это не сны. Это жизнь, которую я прожил. Настоящая жизнь. – А почему я не прожила ее? – Ты тоже прожила, вместе со мной. Конечно, я мог бы смолчать, так было бы проще. Не говорить ни слова о том, что однажды ты погибла по моей вине, а потом угодила в застенок… тоже из-за меня, разумеется. Но я не хочу, чтобы нас разделяла недосказанность. Противно начинать новую жизнь со лжи. – Эти сны… Откуда они взялись? Странное ночное кино. Страшное кино. Это ты крутил мне его? Ты – киномеханик? – Я. – Мне было больно, страшно до слез. Я боялась спать. Я думала что схожу с ума. Слепые пятна, мушкены, поедающие рабынь, жестокий Иштархаддон. Безумный, извращенный мир. И ты – его творец? – Выходит, я. Сваливать все на Селещука бессмысленно – после его смерти все не исправилось, только усугубилось. Иногда мне кажется, что Селещук – фантом, Deus ex machina, что я специально придумал его, чтобы было на кого сваливать собственные ошибки. – Так он существовал в самом деле, этот Селещук? – Трудно сказать, Милка, – Игорь покачал головой. – Теперь уже трудно. Что было в том мире мною, моей фантазией, а что реальным, не зависящим от меня?.. Сразу не разберешь. Все это в прошлом, Милка. В несостоявшемся прошлом. – Что ты сделал? – Я исправил прошлое. Стер его, начал сначала. Перезагрузился. – И ты можешь гарантировать, что все это не произойдет в будущем? Что не будет рецидива болезни? – Любую болезнь можно лечить, – сказал Игорь. – Только нужен хороший доктор, хорошее лекарство. Доктор – это я, лекарство – ты. У меня хорошие шансы на выздоровление. – Ты уверен, что я – то, что нужно? – Никаких сомнений, – Игорь улыбнулся. – Почему ты сбежал? Почему построил эту стену? Судьба дала тебе такие способности… ты мог бы сделать для людей очень многое, а вместо этого сидишь в лесной глуши. – Я учусь. Учусь быть добрым. – Ты и так добрый. – Я никогда не был добрым, – сказал Игорь, – я даже не подозревал, что это такое – доброта. Не знал, что это может быть нужно. Теперь я учусь этому – медленно, шаг за шагом. И пока я не пойму, что готов выйти в мир, сидеть мне взаперти. Я слишком опасен. – И для меня опасен? – Надеюсь, что нет. Игорь расстегнул пуговицы на рубашке Милены, притянул ее к себе. Положил руку на ее грудь. Почувствовал, как твердый сосок упирается в ладонь. От Милки пахло чем-то странным… Игорь втянул воздух носом. Репеллент. Таежные духи. – У тебя маленькая грудь, Милка, – сказал он. – Хочешь, сделаю тебе большую? – А ты этого хочешь? – Нет. Мне нравится то, что есть. Ты красивая девочка, Милка. – Я похожа на обезьянку. – Тогда я люблю обезьянок. – Ты извращенец. – Зоофил! Милка захохотала и свалилась на Игоря. * * * Серый спокойный туман сумерек плыл в окне. Игорь сидел за столом и смотрел на спящую Милу. Девушка уткнулась носом в подушку, размеренно сопела, одеяло сползло с нее, обнажив ровную, тонкую спину. Вот и все, думал Игорь. Конец этой истории. Конец. А как же увлекательное продолжение? Где подразумевающееся многосерийное действо? Новоявленный добрый бог шествует по земле, раздает хлебы, совершает чудеса. Супербюджет, миллионная массовка, лучшие актеры Голливуда в качестве апостолов, чуваки из «Роллинг Стоунз» лабают рок-н-роллы, Бритни Спирс и Кристина Агилера на подтанцовках… Это так просто – по максимуму, со спецэффектами, он уже привык этому. Куда сложнее научиться жить просто человеком. Просто жить. Вот оно, настоящее чудо – дрыхнет себе, раскидалось на кровати ручками-ножками. Чудо живое, теплое, искреннее. То, ради чего стоит существовать. У него не получилось быть богом. Можно не сомневаться, что не получится и в дальнейшем. В детстве Гошка не сомневался ни на минуту, что когда-нибудь встретит золотую рыбку. Он строил планы на будущее, исходя из этого факта, продумывал диалог с рыбкой с небывалой для маленького человечка прагматичностью. Он рассчитал, что ему хватит всего лишь одного желания. «Рыбка-рыбка, – бормотал он детское заклинание, – я хочу стать волшебником». На самом деле, как все просто – раз, и ты можешь делать все, что захочешь. Например, создать себе сто килограммов мороженого. Или не ходить в школу. Или весь день смотреть телевизор. Или сделать маму снова живой… |