Онлайн книга «Зеленая»
И все же фасад храма — это одно. Зачем тратить столько сил на туннель, о существовании которого почти никому не известно? Наконец мы очутились в высоком холодном зале, освещаемом шипящими газовыми лампами. Хотя зал тоже находился под землей, газовый свет намекал на то, что мы находимся в просторном подвале под каким-то сооружением Храмового квартала. Видимо, здешние архитекторы знали толк не только в наземных сооружениях! Стараясь отвлечься от горя, я стала озираться по сторонам. В плане зал оказался правильным восьмиугольником; длина каждой стороны составляла примерно двенадцать локтей. В углах темнели колонны, которые вздымались в высоту локтей на тридцать. Их венчали округлые своды. Стены и пол были покрыты инеем. Посередине на мраморном полу смутно чернел какой-то знак. Во всех стенах имелись ниши; все они, кроме одной, были глухими. Септио вышел на середину зала: — Делай как я! Я послушалась и подошла к нему. Он закрыл глаза, и я тоже. Вдруг я почувствовала рядом с собой что-то большое, тяжелое. Правда, незнакомое существо не излучало ужаса, как бескожее существо, которое унесло Танцовщицу. Я стиснула кулаки и стояла рядом с Септио, готовая драться до конца. Он тронул меня за плечо: — Пошли! Стены вдруг поплыли перед моими глазами. В конце цепочки наших следов на полу оказалась глухая ниша. Напротив чернел проем. — В чем дело? — спросила я. — Какая-нибудь черная магия или просто пол медленно вращается? Септио посмотрел на меня исподлобья: — Зелёная, иди, куда ведет дорога! — Я много времени провела в храме; всю жизнь меня окружали практичные женщины. — Одной из которых была Танцовщица. Она была первой и самой лучшей! При мысли о ней слезы брызнули у меня из глаз. По совершенно темному коридору мы перешли почти в такой же просторный зал, как предыдущий, восьмиугольный, только новый зал был четырехугольным, узким и длинным. По стенам горели свечи, отлитые из темно-коричневого воска. Когда мы вошли, свечи вдруг ярко вспыхнули и осветили противоположную от нас стену, на которой висело серебряное зеркало. На полу валялись какие-то тряпки, подушки и валики. Посреди комнаты, там, где свечи горели ярче всего, стоял низкий стол, на котором я увидела несколько подносов, мисок и чаш. — Иди сюда, — позвал Септио, — сядь. Побеседуем спокойно. Здесь нам никто не помешает. Оказавшись на середине зала, я бросила взгляд в зеркало. Отражение появилось не сразу — так эхо возникает не одновременно со звуком. Раньше я никогда не сталкивалась с таким явлением и решила, что зеркало заколдовано. А может, заколдована я? — Последнее время мне с подземельями не везет, — сказала я, садясь за стол. От стоящей рядом миски шел соблазнительный аромат. Ослабевшая от потери крови, я инстинктивно хотела есть и пить и одновременно испытывала вину за свой голод, как будто им предавала исчезнувшую наставницу. Септио устроился рядом со мной — близко, но не касаясь меня. — Попробуй! — указал он одну из мисок. — Пища поможет найти ее? — спросила я и подумала: «Или ее тело». — Ешь, не спеши. Тебе нужны силы, а время у нас есть. Я ему не поверила, но и выбора у меня тоже не было. Я запустила пальцы в миску и поднесла к губам кусочек мяса, пропитанный густым темным соусом. Вкусно! Мясо оказалось соленым, пряным. Его приготовили с добавлением специй, каких не ожидаешь найти в кухне Каменного Берега. Настоящий бальзам для моего ослабевшего организма! Сбросив покрывало, я набросилась на еду, с трудом заставляя себя не чавкать. Так нищий стоит рядом с пекарней, сходит с ума от аромата свежего теста и жадно набивает рот крошками, которые остались на пустом хлебном подносе. Утолив первый голод, я стала есть медленнее. Не хотелось унижаться перед молодым священником, с которым мы когда-то почти подружились. — Спасибо, я насытилась. Скажи, где она? — Я тебе сказал. Ее унес аватар. — А еще ты сказал, что спасти ее никак нельзя. Скажи спасибо, что я тебе верю, иначе я бы уже разнесла в щепки твой подземный зал! — пригрозила я. До чего же приятно было сидеть в тепле и покое! Ко мне понемногу возвращались силы. — Ты намекнул, что спасти ее можно и по-другому. — Я подалась к нему и почувствовала тепло его дыхания. — Говори! — хрипло прорычала я. — Все зависит от желания бога, — почти так же хрипло, как я, ответил Септио. — Бескожий — не феопомп, поэтому не понесет ее сразу к алтарю. Какое-то время он будет ее хранить. — В безопасности или в боли и страхе? — Зелёная, какого бога мы чтим здесь? Я не выдержала: — Почему?! Почему ты преклоняешься перед каким-то дешевым злодеем? Жизнь и без того трудна; к чему унижаться перед чудовищем? — Я не спросила, что такое «феопомп». — Ты знаешь, что мы здесь делаем? Знаешь, почему? — Нет, — призналась я. — Тогда не критикуй. Небесное расщепление было ударом, которое отозвалось во времени. — Ты говоришь о божественном разделении? — Небесное расщепление! Подумать только! Хорошо, что в храме Серебряной Лилии нет многочисленных ритуалов, связанных с порядком общения жриц и богини. — Да, — удивленно ответил Септио. — Но большинство людей называют это «расщеплением». Я сильно дернула его за темно-русую кудрявую прядь: — Я — не «большинство людей». Достаточно того, что я считаю твоего бога, пожирателя живых, достойным твоего почтения. Поверь, я кое-что понимаю в том, что делаю. — Девочка, ты сильно изменилась за время своего отсутствия, — еле слышно сказал он и поцеловал меня. От неожиданности я оцепенела. Хотя он был чисто выбрит, меня словно током дернуло. Придя в себя, я отпрянула и, размахнувшись, влепила Септио звонкую пощечину: — Я тебе не шлюха! Мы оба долго молчали. Молчание стало началом чего-то важного… или не очень важного. — Говори, где она? — О Танцовщице нужно спрашивать отца Примуса, — с трудом ответил Септио. — Но сначала я должен кое-что выяснить. — Ее разорвут на куски? Сожрут? — С ней ничего не сделают, пока феопомп не заберет ее. — Кто такой феопомп? Он криво улыбнулся: — Я. — Ублюдок! — прошипела я на селю. — Н-нет, нет! — Руки его взлетели, как птички, что отгоняют коршуна от гнезда со своими птенцами. — Аватар скрылся в лабиринте и блуждает там… Я ничего не могу поделать, пока он не выйдет. Если ей повезет, она не вспомнит этого путешествия. — Зачем поклоняться боли? — спросила я, желая как-то отвлечься. |