Книга Ангелмасса, страница 117 – Тимоти Зан

– Он здесь вместе с господином Форсайтом? – спросила она, напустив на себя безразличный вид.

Роньон нахмурился.

«Господина Форсайта здесь нет, – ответил он. – Только Джереко».

Теперь пришла очередь хмуриться Чандрис.

– Джереко здесь один? – спросила она, подавляя желание оглянуться. Вряд ли Форсайт запер бы шпиона Пакса одного в своем кабинете и ушел, оставив его там на ночь.

Однако Роньон кивнул:

«Господин Форсайт немного поговорил с ним, потом пришел Пирбазари, потом в кабинет принесли кровать и еду, и все ушли… Потом появился рабочий и переделал замок в двери, – добавил гигант, и его лицо на мгновение оживилось, а в глазах вспыхнул интерес. Однако он тут же вновь помрачнел. – Что они хотят сделать с Джереко? Наказать его?»

– Не знаю, – ответила Чандрис, все еще думая о кабинете за ее спиной. Итак, эти двое охраняют пленника, а не просто стоят на часах, пока длится допрос.

Но даже и теперь происходящее казалось ей лишенным смысла. В Магаске наверняка есть настоящая тюрьма, которая годится даже для такого опасного преступника, как лазутчик Пакса. У Форсайта нет никаких причин держать его здесь, превратив свой кабинет в камеру заключения.

Разве что если Верховный Сенатор не хотел, чтобы Коста поговорил с кем-нибудь еще.

Внезапно у нее мелькнула догадка, и Чандрис поймала себя на том, что смотрит на Роньона понимающим взглядом. Ну конечно. Коста не желал попасть в тюрьму, он хотел отправиться к Ангелмассе, но никоим образом не смог бы это сделать после предъявления официальных обвинений. Он попытался уговорить Форсайта отложить арест до окончания эксперимента, вероятно пообещав явиться с повинной, как только исследование будет завершено.

И, когда это не получилось, он разыграл козырную карту.

Тот факт, что Форсайт не носит ангела.

– Итак, господин Форсайт поговорил с Джереко, – произнесла Чандрис. – Он сказал тебе что-нибудь, когда вышел?

«Он велел никому и ничего не говорить о Джереко, – жестами показал Роньон. В середине фразы его лицо приняло неуверенное выражение. – Ох, значит, я не должен был говорить вам об этом?»

– Все в порядке, – торопливо сказала девушка. – Он не имел в виду тех, кто уже все знает.

Роньон моргнул:

«Так вы знали?»

Горло Чандрис сжалось. Признавшись, что ей было известно о том, кто такой Коста, она могла побудить Роньона к откровенности, но тем самым изобличила бы себя в пособничестве шпиону, вздумай Роньон передать ее слова Форсайту.

Но у нее не было другого выхода, если она хотела выручить Косту.

– Да, знала, – ответила она. – Он сказал мне об этом два дня назад, когда мы разговаривали, пытаясь понять, что происходит с Ангелмассой.

Роньон поежился, его плечи поникли, как будто он пытался уменьшиться в размерах.

«Это очень плохое место. Оно очень меня испугало».

– Меня тоже, – заверила его Чандрис. – И Джереко, и многих других людей. – Она подалась к Роньону. – Именно поэтому мы с Джереко должны отправиться туда. Мы должны кое-что выяснить, чтобы Ангелмасса больше никого не пугала. Ты можешь нам помочь?

Хмурые складки на лице гиганта стали еще глубже.

«Не знаю, – ответил он. От возбуждения его пальцы задвигались быстрее. – Господин Форсайт велел мне никому ничего не говорить, а я рассказал. Если я помогу вам, он очень на меня рассердится».

– В основном он будет сердиться на меня, – заверила его Чандрис. – Если у тебя будут неприятности, я скажу ему, что ты здесь ни при чем и вся вина лежит только на мне.

Роньон опустил взгляд на руки девушки, и на его лице появилось такое выражение, будто он вот-вот расплачется.

«Но это неправда, – возразил он. – Господин Форсайт говорит, что, если человек делает что-то дурное, он должен сам отвечать за свои поступки».

– Он прав, – уступила Чандрис. «Разумеется, если не считать самого Форсайта», – добавила она про себя, вспоминая блеск подвески с фальшивым ангелом на его шее. Но говорить об этом сейчас было бесполезно. Роньона явно ввели в заблуждение; Форсайт скормил ему какую-нибудь сказочку, чтобы придать своим действиям подобие законности. Пытаться переубедить Роньона означало бы окончательно сбить его с толку.

«Разумеется, я хотел бы помочь, – продолжал Роньон, жестикулируя так быстро, что Чандрис едва успевала разбирать его знаки. – Вы с Джереко очень помогли мне там, на корабле, когда я испугался. Но господин Форсайт велел никому не говорить…»

– Я знаю, – сказала Чандрис, успокаивающе прикасаясь к его руке. – Ничего страшного. Я сама виновата – мне не следовало расспрашивать тебя. Извини.

Роньон смутился.

«Все в порядке, – показал он. – Я не сержусь на вас. Вы мне нравитесь».

Девушка улыбнулась.

– Ты тоже мне нравишься, Роньон, – вполне искренне отозвалась она. Беззащитная, едва ли не по-детски наивная открытость Роньона трогала ее до глубины души. Она была готова на все, только бы не причинить ему боль. – Не беспокойся, я как-нибудь справлюсь. У нас с тобой все будет хорошо.

«И у Джереко?»

– И у него тоже, – ответила Чандрис.

Несколько мгновений Роньон испытующе смотрел ей в лицо. Потом складки на его лбу разгладились, и он улыбнулся. «Хорошо, – жестами показал он. – Я верю вам».

– Вот и славно, – сказала Чандрис, терзаясь ощущением вины. «Можно ли считать это ложью, – с неуютным чувством подумала она, – если у тебя самые добрые намерения, но ты не имеешь ни малейшего понятия, как выполнить свое обещание?» – Ты знаешь, в котором часу господин Форсайт вернется сюда утром? – спросила она.

«Он сказал, в девять, – ответил Роньон. – Вы хотите поговорить с ним о Джереко?»

Чандрис протянула руку и взяла его ладонь.

– Спасибо тебе, – негромко произнесла она, сжимая пальцы Роньона и поднимаясь на ноги. – Увидимся утром.

Гигант улыбнулся ей, точь-в-точь как ребенок, которому сказали, что он хороший мальчик.

«Доброй ночи, Чандрис, – показал он. – Желаю вам приятных снов».

Чандрис судорожно сглотнула.

– И тебе тоже, Роньон.

Она отправилась к выходу. Роньон с улыбкой смотрел ей вслед.

После происшествия с «Газелью», которое едва не закончилось катастрофой, пребывание Форсайта на Серафе перестало быть тайной, и губернатор планеты предложил высокопоставленному гостю апартаменты в лучшем отеле и помещение под временный офис. Форсайт принял второе, а от первого отказался; его корабль был достаточно комфортабелен, вдобавок там ему было проще держать на расстоянии чересчур любопытных представителей прессы.

Он сидел в рубке управления, держа в руке бокал и разглядывая через посадочный иллюминатор звездное небо. Было почти три часа утра, и он устал как никогда в жизни.