Онлайн книга «Лишнее золото. Без права на выбор»
|
— Вдвоем, — уточнил Карим. — А Никита потащит эту группу дальше. Берег Амазонки — это уже русская территория. Если мы продержимся до темноты, то утром они увидят реку. А рядом с бродом стоит блокпост Русской Армии. Выйдут прямо на него. — Понял, — кивнул Поль и повернувшись, крикнул: — Никита! — Что, отец? — Парень подбежал к ним. Вытер мокрое от пота лицо, посмотрел на пленников и покачал головой. — Вот именно, — кивнул Карим, — ползут как черепахи. Не могу понять: как они работали?! Люди и правда шли медленно. Изможденные, худые и оборванные, они были похожи на узников концлагеря. Брели, шатаясь, поддерживая друга друга. Падали и опять поднимались. Карабкались по тропе, восходящей к перевалу. Она изгибалась вдоль высокой скалы узким и опасным карнизом. По левую сторону — пропасть. Дна не видно. Оно скрыто серым плотным туманом. Выше них, примерно в трехстах метрах — небольшая площадка. Подойти к ней очень трудно. Она, как угловая замковая башня, высилась среди утесов, опоясывающих, по словам Карима, конец географии. Да, если падать вниз, то конец географии там и находится. — Слушай, Никита, — Поль взял сына за рукав, — берешь людей и двигаешься дальше. Как можно быстрее. А мы с дядькой Каримом задержимся здесь. Немного пошумим и догоним. — Как так? — Никита с обидой посмотрел на отца. — Что значит — вдвоем? А я? — А ты поведешь пленников к блокпосту, — пояснил Шайя. — Без тебя они не дойдут. — Вы что, совсем с ума сошли? Как же я вас одних оставлю? — Молча! — резко оборвал его отец. — Ты что, в баре сидишь или на базаре торгуешься? Приказа не слышал? Берешь людей и ведешь к блокпосту. Исполнять! — Папа… дядя Карим… — Извини, сынок. Есть такое слово — надо… Надо, Никита. Надо… — Пулемет, — Шайя ткнул пальцем в оружие, которое нес Никита, — оставь. Сколько к нему «банок»? Пять? Это хорошо. Все и оставляй. И цинки с патронами — тоже. Никита как-то растерянно начал стягивать пулеметный ремень. Скинув рюкзак, он достал запасные магазины и два цинка с патронами. Он переводил взгляд с отца на Карима и никак не мог поверить, что он уходит, а они остаются. — Не переживай, — усмехнулся Карим. — Мы догоним. Честное слово. Ну, пошумим для порядка и отойдем через пару часиков. Если сразу не догоним, то утром встретимся на берегу. — Отец… — Давай, Никита, не рви душу. Ничего смертельного мы делать не собираемся. Задержим немного бандитов — и отойдем… — Уходите, — вмешался Карим. Он уже осматривал тропу, прикидывая, куда поставить мину. — Не тяните время… Еще час — и будет поздно. Поль подошел к Никите и быстро его обнял. Обнял и сразу отпустил, будто устыдился своих эмоций. — Давай, — кивнул он. — Иди. Догоняй людей — и уходите. Завтра встретимся на блокпосту. И береги документы, Никита! Слышишь? Как зеницу ока! Никита сделал несколько шагов и остановился. Несколько секунд он смотрел на отца, потом резко повернулся и стал догонять группу. 21 год по летоисчислению Нового мира. К северу от перевала Арч-Корт. — Никогда не любил местных пернатых, — сказал Карим и проводил взглядом большую птицу. Она лениво парила над ними. Спокойно и неторопливо. — Ты просто не можешь забыть глупое предсказание цыганки. Что она тебе наплела? — Что я погибну по вине птицы. Только зря двадцать марок потратил! Знаешь, Поль, я иногда перестаю различать, что в моей жизни относится к Старому миру и что — к Новому. События, люди, встречи — все сливается в памяти… — К старости все люди становятся мнительными и суеверными. — Может, ты и прав, — усмехнулся Шайя, — но я буду чертовски рад, если старая карга ошиблась… Медведь! — Что? — Мне пришла в голову одна мысль. — О женщинах? — Ты будешь удивлен, но — увы… Старею, наверное. О смерти. — Ты пессимистично настроен, Карим, — покачал головой Нардин. — Реалистично, — заметил Шайя, — так будет точнее. Скажи, разве я не прав? — Говори уж, мыслитель… — На мой взгляд, — Карим неторопливо закурил, заглянул в опустевшую пачку и вздохнул. Затянулся и прищурившись посмотрел вдаль, — есть только две смерти, которые достойны уважения. — К примеру? — Первая — если тебя окружают дети, внуки и правнуки. — Это достойное завершение жизни, — согласился Нардин. — А вторая? — Прикрывая в бою спины друзей. — И в этом ты прав. — Как думаешь, Никите хватит времени, чтобы добраться до блокпоста на берегу? — Хватит, — твердо сказал Нардин. В его неожиданно охрипшем голосе прозвучала плохо скрытая гордость, — обязательно хватит! — Да, конечно. Он весь в тебя, такой же упрямец. — Он — мой сын… — Ты так ему ничего и не рассказал, — покачал головой Карим. — Узнает. Я оставил ему письмо. — Ты всегда был готов к самому худшему, Медведь. — А ты? Разве не рассматривал такую возможность? — Рассматривал, конечно, — Шайя пожал плечами, — иначе бы меня здесь не было. Знал, что тебе может понадобиться помощь. Разве я мог позволить, чтобы ты оказался здесь в одиночку? Согласись, это было бы не по-товарищески. — Знал, но все равно поехал… — Я не чувствую себя обманутым, — пожал плечами Карим и задумчиво прищурился, — в моей жизни было много хорошего. Была любовь, была радость. Были мгновения, когда я хотел готов кричать на весь мир, что я, черт побери, счастлив! Были тяжелые минуты. Была смерть. Многое бывало. Вспомни — десять лет назад мы уже были в такой ситуации. И ты, даже не раздумывая, пришел мне на помощь. Так что все нормально. — Спасибо, Карим, — просто сказал Поль, — я рад, что судьба подарила мне такого друга. — Наши судьбы схожи, во вкусах на подарки, — отмахнулся Шайя. — Так что благодарить не за что. У тебя сигареты есть? — Пять штук, — ответил Нардин и перебросил ему пачку. — Хватит, — кивнул Карим и выудил одну сигарету. Щелкнула зажигалка. Он глубоко затянулся, выдохнул дым и закончил: — Нам больше и не надо. — Вижу людей, — сказал Нардин и приник к оптическому прицелу, — добрались-таки… Через полчаса выйдут на дистанцию поражения. — Абреки? — Они самые… — Сейчас полезут, — прищурился Карим и ласково провел рукой по пулемету. — Разве это люди? Это грязные свиньи! Даже покурить нормально не дадут. И как много этой швали? |