Онлайн книга «Метро 2033. Сестры печали»
|
– Приятного вечера. Яростно грохочущая музыка мгновенно захлестывает нас. Она больно давит на уши, а вспышки света и хаотично обстреливающие огромное пространство прожекторы выжигают сетчатку. Давненько я не был в подобного рода заведениях… Тяжко здесь без привычки. Зулук что-то кричит, но я его не слышу. Наверняка жалуется на жизнь, ругает современную (современную чему?) молодежь и «дегенеративную музыку». А мне – пусть я оглохший и ослепший – здесь нравится, бахнуть бы горячительного, и можно хоть сейчас пускаться в дикий пляс. Я не такой старый и замшелый, как некоторые! На танцполе извиваются тела танцующих, людей немного, но все отдаются волшебному биту с такой кипучей энергией, что невольно возникают мысли об экстази. Н-да, мне среди беснующихся делать без химии нечего… Тащу маркиза за собой в противоположный конец зала, если я еще что-то соображаю в развлекательных заведениях, то где-то должен быть чилл-аут, зона отдыха для перетанцевавших. Вместо чилл-аута обнаруживаем полноценный, хоть и небольшой бар. Музыка долетает и сюда, но теряет в пути самые оглушающие децибелы. – Я слишком стар для этого, – бормочет Зулук, и я его наконец-то слышу. – Сколько тебе лет? – мы пробираемся сквозь тесно составленные столики, но никак не можем обнаружить вакантные места. Поиски затрудняет висящий удушающим смогом табачный (и не только) дым. – Немногим больше твоего, – маркиз ворчит, обходя очередное препятствие. – Но я никогда не любил… Мы обтекаем очередной занятый столик с разных сторон, и я так и не узнаю, чего Зулук никогда не любил. Не велика потеря, если говорить начистоту. Вскоре мы приходим к неутешительному выводу: приземлиться здесь некуда. Разве что у барной стойки, но Сумасшедший Люк, существо с тонкой душевной организацией, заявляет, что не желает сидеть, как петух на насесте. Не знаю, почему он принял высокий барный табурет за петушиный насест, моя душевная организация не столь тонка, а незнание освобождает от мук выбора – с некоторым трудом вскарабкиваюсь на четырехногое чудо, напоминающее другое малоуважаемое животное – спортивного козла, сильно усеченного по длине. Табурет, зараза такая, оказывается жутко неудобным, его «седалище» меньше моего и, кроме дискомфортных ощущений в пятой точке, я каждую секунду рискую низвергнуться с сомнительного пьедестала… Петушиное-не петушиное, но что-то извращенное в этой жертве дизайна определенно есть. Маркиз с проклятиями следует моему примеру, он еще более потешный «альпинист», чем я. Два неуклюжих старпера… – Чем я могу вас угостить? – бармен, парень студенческого возраста, не чета нам, получившим свое высшее образование еще до Войны, приветливо улыбается. – В кредит наливаете? – желчно уточняет маркиз. Правильный вопрос, с деньгами – с теми деньгами – у нас туго. – Никаких кредитов, все за счет заведения, – улыбка бармена становится шире, но в приливе благодарности я прощаю ему эту зубастую голливудщину. – Что у вас в ассортименте? – я нетерпелив, я уже весь в предвкушении. – Все! – отличный ответ, мой любимый. Остается выбрать из внушительного списка возможностей. – Коньяк, – Зулук опережает меня. На лице его глупо-восхищенное выражение. Гляжусь в него, как в зеркало… – Я буду пиво, – и выразительно тычу пальцем в краник с лейбой уважаемых чешских пивоваров. – Одну секунду, – суетится паренек по ту сторону бара. – Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – А разве барменам можно с посетителями…? – Барменам категорически запрещено, но я тут еще и хозяин по совместительству, так что на правах хозяина… Вы не против? – С удовольствием, – маркиз тянет к нему руку. – Я Зулук, моего коллегу можно называть Солдатиком. Опять эта сумасшедшая рожа лезет поперек батьки! Еще минуту назад дрожал от страха и прятался у меня за спиной… Шустрый какой, слов нет. – Зулук и Солдатик? – слегка удивленно переспрашивает бармен-хозяин. – Ну тогда я Химик, с вашего позволения. – Химик в хорошем смысле или…? Да заткнется этой неугомонный шиз или нет?! Сейчас обидит доброхота, и останемся мы с горящими трубами. Однако бармен сама любезность, хоть и немного туманная: – Трудно сказать. Для меня оба смысла хороши. Поднимаю холодный бокал дурманящего пива (мы не виделись с ним два десятка лет!) за знакомство. Зулук добавляет: – И за радушие щедрого хозяина! Чокаемся. Бармен, как и я, предпочитает пиво, своей «посудой» мы сдавливаем тщедушной пузатый бокальчик маркиза с двух сторон. Два Голиафа и крошка Давид. Господи, что за аромат, что за вкус! От непередаваемого словами (даже матерными!) наслаждения у меня кружится голова. Я рискую сойти с ума от счастья… Мой спутник, сошедший с ума несколько раньше при невыясненных обстоятельствах, изображает из себя просветленного. Да он точно на полпути к нирване. Ему бы еще чуть-чуть «топлива», и корабль достигнет вожделенной орбиты… И хозяин не скупится, новая порция древнего напитка уютно плещется в бокале. Тяну ноздрями забытый запах: кайф! Кайф, кайф, кайф! Планета остановись, я сойду здесь! Стекло звенит: – За гостей! Мы пьем, мы хмелеем, мы наслаждаемся жизнью. – Как вам мое заведение? – С таким коньяком мне бы и в аду было неплохо, – у маркиза уже заплетается язык, кто празднику рад… – А что за повод? – я цепляюсь за ускользающую трезвость. – Что собрало здесь всех этих людей? – Их, как и вас, собрал я, – Химик не забывает обновлять наши емкости. Весьма похвальная черта! Еще бы он не уклонялся от ответов. – А что вы… вернее, мы нынче празднуем? – я умею быть настойчивым. – Мы радуемся товарищам, присоединившимся к нашей дружной компании. Еще один туманный ответ? Ну и ладно, я азартный, люблю трудности: – А что вы отмечали вчера? Бармен поднимает свой бокал и произносит крошечный тостик, вероятно, в мою честь: – За любопытство! А за свою честь грех не выпить. Чокаюсь, пью. – Знаешь, Химик, – я захожу на новый круг. – У меня крайне богатый словарный запас, которым я настолько виртуозно владею, что могу безболезненно сформулировать один и тот же вопрос десятком разных способов. К тому же я неутомим. Парень смотрит на меня в упор, осуждающе качает головой и тяжело, с укором вздыхает: – Уважаемый неутомимый Солдатик, здесь нет никакого «вчера». Какой от него прок? – Без вчера нет сегодня, – маркиз расплывается в совершенно ошалелой улыбке. Ему хорошо – вне зависимости от наличия и отсутствия «вчера» или «сегодня». |