Онлайн книга «Метро 2033. Сестры печали»
|
– Это наша земля. Тут все известно, все знакомо – и враги, и союзники, и западлы всякие, потому ответственно тебе заявляю – ничего не бойся, бэтера нам хватит за глаза! – Я и не боюсь! – соврала Лю. Боялась она не мутантов или неведомых «западл», пугало другое – сейчас словоохотливый подмосквич опомнится и завяжет ей глаза, как грозился в начале путешествия. К счастью, Вадим развеял ее опасения. – Противогаз можешь снять, воздух у нас гораздо чище, чем в первопрестольной. Для самоуспокоения подойдет и респиратор, хотя мы, местные, обычно ими не злоупотребляем, – его лицо действительно было открытым, но Лю последовала совету, а не примеру – заменила противогаз респиратором. – И обойдемся без повязки на глаза, ночь прекрасно справится с ее функцией. – А что я могу увидеть криминального? Запомнить обратный путь – там мы в часах пяти от известной мне вселенной! Какой уж тут обратный путь?! В ответ на гневный спич Летиции подмосквич с лукавой улыбкой продемонстрировал неожиданное знание латыни: – Dura lex – sed lex! Что в переводе на постъядерный означает: командир, конечно, идиот, но приказы надо выполнять! Что ты хочешь, Айшвария-Лю, солдат – существо подневольное, ему сказали чужакам очи вязать, он и вяжет. Девушка не нашлась, что возразить на железобетонную военную логику, да и мертвым латинским языком она не владела, чтобы срезать исполнительного Вадима труднопроизносимой мудростью предков. Потому с невинной женской хитростью сменила тему на более насущную: – Ты уже можешь сказать, куда меня везешь? – Могу, – мужчина простодушно кивнул. – Ну, и? – Везу я тебя вперед. – Ты издеваешься? – темпераментная Лю напряглась, едва сдерживая вспышку гнева. – Не злись, милая девочка, – Вадим напротив, излучал миролюбие. – Ты задаешь неправильные вопросы и потому получаешь неправильные ответы. Ты подумай, реши для себя, что на самом деле хочешь знать. Игривый «танкист» явно испытывал ее терпение – Лю понимала это и старалась не вестись на провокацию, хотя горячая кровь требовала отнюдь не парламентских методов ведения диалога. – Если я спрошу, к кому ты меня везешь, – ты вновь врубишь дурака и объявишь «заказчику» – я правильно понимаю правила этой глупой игры? – Молодец, включила голову, – без особой теплоты похвалил Вадим. – Но что мешает пойти дальше и спросить: «А кто заказчик?» – И что мешает тебе дуркануть по новому кругу? – Природная честность! Я буду вынужден признаться, что «твой заказчик – женщина». Интересная информация? Лю признала его правоту, чуть наклонив голову. – И кто же эта женщина? – Мимо, дамочка, ты закольцевала беседу. Эта женщина – твой заказчик. Познавательно? Примитивная софистика Вадима откровенно раздражала. Хотя победить его – даже в дурацкую логическую игрушку – хотелось нещадно! Проучить умника, выставить его идиотом – благороднейшая из целей добропорядочного человека! – Зачем я нужна женщине-заказчику? Подмосквич выпятил губы, издав пронзительный, режущий ухо трубный звук. – Туу-туу-ууу! Плохой вопрос, переход хода. – Чем же он плох? – Ты слышала, я говорил Шуре Кузнецову о том, что не знаю целей заказчика. Зачем тогда сотрясаешь воздух впустую? Лю дернула плечами: – Может, ты врал ему. – Я похож на вруна? «Уазик» тащился еле-еле по заметенной снегом дороге. Впереди идущий БТР своим корпусом пробивал путь в белой пучине, однако «козел» [12] с трудом пробирался по оставленной глубокой колее, постоянно вяз в ней, то и дело норовя сесть на мосты. Бронетранспортеру часто приходилось останавливаться, дожидаясь беспомощного четырехколесного «товарища». – Ты очень похож на вруна, – путешествие затягивалось, так почему не развлечь себя словесной игрой? Лю приняла правила. – Хочешь обидеть меня, девочка? – Мальчик, ты годами не вышел, чтобы называть меня девочкой, – она не собиралась оскорблять его, всего лишь немного поддеть. – А ты можешь называть меня мальчиком, – Вадим не обиделся, он тоже пытался отвлечься от нудной дороги. – Ты слишком игрив для военного. – Ты слишком легкомысленна для наемной убийцы. – Я прежде всего девочка, а девочки легкомысленны по своей природе. – Воздух! – в разговор, становящийся все более бессмысленным, вмешался водитель. Ткнул пальцем в окно, указывая на небо: – Вичухи! Диск ночного светила на миг закрыла огромная тень, превратив полную луну в усеченный полумесяц. – Мать-мать-мать! – Вадим тут же забыл о всякой игривости и, совсем неделикатно вдавив девушку в сиденье, протиснулся к стеклу. Впрочем, не забыв пробурчать извинения, – пардон, мамзель Лю. – Петя, ты скольких насчитал? – Темно, командир… Троих точно видел, но легко может быть и больше! – Гаси огни, живо! С бэтером свяжись! Затрещала помехами рация, водитель, пробиваясь сквозь заполненный шумами эфир, прокричал отрывистую команду. Спустя секунды БТР слился с ночью, громкий рев движка сменился напряженной тишиной. – Что вичухи могут сделать бронетранспортеру? – Летиция решилась заговорить далеко не сразу, около минуты они просидели молча, выжидая чего-то. – Бэтеру ничего, – успокоил Вадим. – Тогда… – Но мы не в бэтере… Слова бывшего «танкиста» заглушил шелест гигантских крыльев, раздавшийся прямо над головой. Машина еле заметно покачнулась на рессорах, будто от сильного ветра. – Ершень-поршень! – яростно прошипел сосед Летиции. – Заметили, мрази! Так, сидим тихо, не двигаемся, молимся своим… Ему снова не дали договорить. Что-то проскрежетало по крыше, оставляя в ней сквозные борозды – от борта до борта. – Сидеть! – Вадим схватил неизвестно куда рванувшуюся девушку, с силой прижал к себе. И выдохнул ей прямо в ухо: – Тише ты! Ожидание – Летиция не любила его, не могла привыкнуть… Она злилась, злобой заглушая свой страх, она проклинала все на свете – себя, Ареха, Сиропчика, лесопаркового таможенника и донского антиквара, подмосковного Вадима и небесных хищников, вздумавших поохотиться так несвоевременно, – ненависть помогала сохранить остатки самообладания. Ведь нет ничего хуже, чем быть жертвой и обреченно ждать пока тебя подадут на ужин охотнику. Стук сердца и дыхание, ток крови в венах, громкие испуганные мысли – слишком шумно для абсолютной тишины. Она чувствовала потаенный, спрятанный под химзой страх Вадима, водитель Петя превратился в каменную статую, недвижимую и лишенную малейших эмоций, но даже от него разило диким ужасом – сквозь каменный панцирь, сквозь маскировку из равнодушия и полной отрешенности. Даже бездушный «уазик» – железо, в чьих жилах течет машинное масло и соляра, – тихо-тихо, далеко за пределами человеческого восприятия, подрагивал окрашенным в защитный цвет «телом». |