Книга Сделка кобры, страница 12 – Тимоти Зан

– Одна из причин, почему женщина-Кобра вызывает у многих чувство неприятия, заключается в том, что Старый Доминион Человека был проникнут довольно сильными патриархальными настроениями. Считалось, что женщины попросту не годятся в отборные боевые соединения, хотя мне хотелось бы обратить внимание на то, что во время войны с Трофтами на таких мирах как Адирондак и Сильверн имелось немало бойцов сопротивления из числа женщин.

– Мы все прекрасно знаем нашу историю, – недовольно перебил его Нгуен, – ближе к делу, если можно.

– А дело заключается в том, что судя по тому немногому, что нам известно о квазаманском обществе, можно сделать вывод, что оно более патриархально, нежели Старый Доминион, – пояснил Корвин, – и если вам идея женщины-воина представляется смехотворной, вообразите себе, как это воспримут квазамане.

– Иными словами, – медленно произнесла Телек, – им вряд ли придет в голову мысль, что прибывшая с миссией женщина окажется воином-демоном?

– Каким ещё демоном? – нахмурился Приели.

– Так квазамане окрестили Кобр, – пояснил Чандлер.

– Не в бровь, а в глаз, – буркнул Приели. – Быть на грани чего-то демонического нередко составляет сущность нашего назначения, – холодно заметил он.

Приели скривил рот и снова резко повернулся к Корвину.

– Значит, вы предполагаете, что члены вашей миссии будут пойманы? – сказал он. – Не кажется ли вам, что это звучит довольно пессимистично?

– Это называется быть готовым к любой неожиданности, – отрезал Корвин. – Но если предположить ещё одно умозаключение: нам нужны люди, которые сумеют достаточно хорошо смешаться с квазаманами и займутся поисками ответов на интересующие нас вопросы и при этом не выдадут себя. Ведь верно?

Корвин посмотрел на Чандлера.

– Скажите мне, мистер Чандлер, сколько кандидатов в вашем списке говорят по-квазамански?

– Все как один, – настороженно произнес генерал-губернатор. – Оцените мои усилия по достоинству, мистер Моро, – вряд ли у нас найдется достаточно любителей изучать квазаманский, тем не менее, мне удалось отобрать достаточное количество кандидатов, владеющих этим языком.

– Поскольку большинство молодых людей, стремящихся к карьере Кобры, весьма охотно изучают его, – подчеркнул Гэвин.

– Я это прекрасно понимаю, – кивнул Корвин, – однако, сколько из отобранных кандидатов умеют говорить на нем без Авентинского акцента?

Чандлер нахмурил брови.

– Любой, кто изучал иностранный язык, говорит с акцентом, недовольно произнес он.

Корвин посмотрел ему прямо в глаза.

– Мне известен один человек, кто говорит без акцента, – спокойно произнес он. – Моя племянница Жасмин Моро.

– Ах да, конечно, вот мы и приехали, – с издевкой заметил Аттерберри, – вот значит к чему все клонилось – очередная негласная попытка Моро подмять всех нас под себя.

– Интересно, каким образом я смогу это сделать? – в свою очередь фыркнул Корвин, – тем, что отправляю племянницу едва ли не на верную гибель?

– Довольно, – Чандлер не стал повышать голоса, но что-то в его интонации заставило спорщиков осечься на полуслове.

– Я уже просчитал предполагаемые затраты на осуществление разведывательной миссии. Я предлагаю сделать небольшой перерыв, а затем вы сможете ознакомиться с ними. Мистер Моро, если вы не против, я бы хотел поговорить с вами наедине у себя в кабинете.

* * *

– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, чего требуете от Директората? – произнес Чандлер, глядя в упор на Корвина. – Не говоря уж о том, что вы просите у меня лично.

Корвин усилием воли заставил себя посмотреть в глаза генерал-губернатору.

– Я ровным счетом ничего не делаю, за исключением того, что пытаюсь обеспечить вашей миссии шансы на успех.

– Ах, так значит, теперь это «моя» миссия?

– А разве не так? – удивился Корвин, – ведь это целиком ваша затея, вы даже не поставили в известность и не поинтересовались мнением Совета Академии. Не говоря о том, что ваше решение было принято втайне от Директората. Лицо Чандлера не дрогнуло.

– Вы располагаете какими-либо доказательствами?

– Если бы до Джастина дошли слухи, что вы там замышляете, он бы наверняка поставил меня в известность.

– Вряд ли это можно считать доказательством. Я бы попросту взял со всех Директоров Академии подписку о неразглашении.

Корвин не удостоил его ответом, и мгновенье спустя Чандлер вздохнул.

– Давайте будем до конца откровенны друг с другом, Моро. Независимо от наших рассуждений и общественных целей, почему вам хочется сделать вашу племянницу Коброй, истина заключается в том, что таково желание вашего брата.

– Таково её собственное желание, – возразил Корвин. – Безусловно, я готов признать, что в глубине души лелею надежду, что семейная традиция будет продолжена. Однако это отнюдь не противоречит высказанной мною в присутствии Директората просьбе.

– Разумеется, если не считать того, что этим вы мутите воду нашей политики, – фыркнул Чандлер, – да ладно, оставим это и перейдем непосредственно к сценарию. Скажите мне, какова была бы раскладка голосов, если бы мы пошли на голосование.

– Мы с Телек проголосовали бы «за», – медленно проговорил Корвин, – Приели и Аттерберри, разумеется, против, независимого от того, согласны они со мной или нет. Вартансон и Бейлар – скорее всего – «за». Вартансон – по той причине, что если бы женщины получили доступ в Академию Кобр, это наверняка бы вдвое увеличило число кандидатов для Целия. Бейлар – так как квазамане обосновались всего в нескольких световых годах от Эсквилина, и поэтому его больше заботит успех дела, нежели исторические традиции. А поскольку Вартансон располагает правом двойного голоса, мне кажется, я могу рассчитывать на пять голосов.

– Это означает, что вам требуется всего один голос, чтобы получить явный перевес, – отозвался Чандлер. – Например, мой.

Корвин взглянул ему прямо в глаза.

– Ваш голос всегда был и есть для меня решающим.

На мгновение Чандлер молча остановил на нем взгляд.

– Политика всегда идет по кругу, – наконец произнес он, – и если пост генерал-губернатора теперь наделяет меня большими полномочиями, нежели в прошлом, я не намерен усматривать в этом собственную вину. – Чандлер надул губу и медленно покачал головой. – Однако вы ошибаетесь, если считаете, будто я способен в одиночку протолкнуть это дело, преодолев сопротивление оппозиции. Один Приели чего стоит.

Корвин отвернулся от него, устремив взгляд на высокое – от пола до потолка – окно губернаторского кабинета, за которым открывалась панорама Капиталии. Его внутреннему взору предстало лицо Джин в тот момент, когда накануне вечером она умоляла его о помощи, а затем нахмуренный лоб Джастина, когда стало ясно, что, совершенно того не желая, он допустил непоправимую ошибку.