Онлайн книга «Герой поневоле»
— Понятно. — Эсмей оборвала разговор, она вовсе не собиралась выслушивать очередную лекцию Бертоля. — Хорошо, — сказал отец. — И когда тебе предложат пройти процесс омоложения, что же ты сделаешь? Она не могла ответить на этот вопрос, она даже никогда над этим не задумывалась. Отец сменил тему разговора и принялся обсуждать музыкальное сопровождение церемониальных торжеств, а она вскоре попрощалась со всеми и пошла спать. На следующее утро Эсмей проснулась в своей постели, в своей комнате. Солнечный свет заливал все кругом, и она удивилась, насколько покойно у нее на душе. Она видела так много кошмаров, когда спала в этой самой постели, она даже побаивалась, не во-зобновятся ли они. А может, возвращение домой оказалось завершением некого необходимого ритуала я кошмары прекратятся навсегда. Думая об этом, она быстро спустилась к завтраку. Мачеха прочитала утреннюю благодарственную молитву, и Эсмей вышла на улицу, чтобы насладиться прохладным весенним утром, таким прекрасным в золотистом солнечном свете. Она прошла мимо огородов и курятников, в которых куры клекотали о том, что готовы откладывать яйца, а петухи вызывали на бой противников. Ее окно выходило в сад, и она лишь отдаленно слышала этот куриный гам, здесь же крик стоял просто оглушительный, и она быстро проскочила мимо, ни на секунду не останавливаясь. В огромных конюшнях пахло, как всегда, лошадьми, овсом и сеном, и хотя запах стоял едкий, Эсмей после стольких лет он пришелся по вкусу. Когда-то он ей очень не нравился: она, как и все дети, должна была сама чистить загон своего пони. Но в отличие от многих других детей она не настолько любила верховую езду, чтобы закрывать глаза на неприятную сторону дела. Позже, когда лошади стали означать для нее возможность самостоятельно уединиться в горах, она уже выросла и не была обязана выполнять грязную работу. Теперь она прошла по каменным плитам центрального прохода, слева за высокими арками находился один из тренировочных манежей, справа — ряды загонов, из которых в проход высовывались темные узкие морды любопытных животных. Из кладовой, услышав ее шаги, вышел конюх. — Что хочет госпожа? Вид у него был озадаченный. Эсмей назвала себя, и он успокоился. — Я хотела узнать… моя двоюродная сестра Люси говорила о какой-то кобыле, которую показывал ей Олин. — Ну да… дочь Васечи. Сюда, госпожа, следуйте за мной. У этой кобылы прекрасная родословная, и она хорошо поддается объездке. Поэтому-то генерал к выбрал ее в родоначальники вашего будущего табуна. У стойла этой кобылы был привязан голубой с серебром шнурок. Эсмей пригляделась и увидела, что такие же шнурки привязаны у некоторых других загонов. Это ее табун, всех животных выбирал сам отец, и хотя она могла заменить их, этим оскорбила бы его. Но если она подарит одну из них Люси, никто не станет возражать. По крайней, мере она на это надеялась. — Сюда, госпожа. Кобыла стояла к входу задом, но стоило конюху цокнуть языком, как она. тут же повернулась. Эемей сразу поняла, почему отец выбрал эту кобылицу: прекрасные ноги, широкая, грудная клетка, крепкий круп, длинная гибкая шея и породистая голова. Масть темно-коричневая, почти совсем черная. — Хотите посмотреть ее на ходу? — спросил конюх и потянулся за недоуздком, висевшим тут же на крюке. — Да, спасибо, — сказала в ответ Эсмей. Почему бы и нет. Конюх вывел кобылу из загона, провел через проход и завел в манеж. Здесь он продемонстрировал, как она может бежать разным шагом. Ее бег полностью соответствовал стати и внешнему виду. Длинный низкий шаг, быстрый и величавый бег рысью и длинный легкий галоп. Эта лошадь была предназначена для долгих скачек, она будет спокойно бежать милю за милей, да еще и поможет всаднику. Действительно прекрасная кобыла. Если бы только Эсмей самой нравилось… — Извини, что я так нагрубила, — раздался голос Люси из-под арки. Лица ее не было видно, а голос звучал так, словно она только что плакала. — Это прекрасная кобыла, и вы стоите друг друга. Эсмей подошла поближе, Люси действительно плакала. — Вовсе нет, — спокойно сказала она. — Я уверена, ты наслышана о том, как недостойно я относилась к лошадям до отъезда. — Я унаследовала твою ездовую лошадь, — проговорила Люси, не ответив на реплику Эсмей. Она говорила так, будто боялась, что Эсмей рассердится на нее. Эсмей тысячу лет не вспоминала старину, как же его звали? Кажется, Ред. — И хорошо, — ответила Эсмей. — Ты не против? — Голос Люси был полон удивления. — Почему я должна быть против? Я уехала из дома, неужели надо было, чтобы лошадь простаивала без дела? — Они не разрешали никому садиться на него верхом в течение целого года, — ответила Люси. — Значит, они думали, что я могу не выдержать и вернуться домой? — спросила Эсмей. Она не удивилась, но была рада, что ничего об этом не знала раньше. — Конечно нет, — слишком быстро ответила Люси. — Просто… — Ну конечно, думали, — парировала Эсмей. — Но я не провалилась и домой не вернулась. Я рада, что лошадь досталась тебе… Ты, похоже, унаследовала семейный дар. — Я не могу поверить, что ты действительно не… — А я не могу поверить, что есть люди, которым достаточно всю жизнь оставаться на одной планете, даже если на ней очень хорошо, — ответила Эсмей. — Но она не перенаселена, — сказала Люси и показала рукой вокруг. — Здесь так много места, что можно часами ездить верхом…. Эсмей почувствовала, как у нее так знакомо свело от напряжения плечи. Да, она могла часами скакать верхом и не натыкаться на какие-то там границы… Но больше всего она не выносила семейных обид. Она снова повернулась к Люси, а та, не отрываясь, следила за лошадью. — Люси, сделай мне одолжение? — Конечно, — без особого рвения ответила та. Да и откуда ему взяться? — Возьми кобылу себе. — Эсмей чуть не рассмеялась, увидев удивленное лицо Люси. Она снова повторила: — Возьми кобылу себе. Тебе она нравится. Я утрясу это дело с папашей Стефаном и с отцом. — Я… я не могу. — Но на лице ее читалось ничем не прикрытое желание владеть кобылой. Ее так обрадовало предложение Эсмей, что даже себе она боялась в этом признаться. — Можешь. Если кобыла моя, значит, я могу делать с ней что захочу. А я хочу подарить ее, потому что я сама возвращаюсь обратно во Флот… А эта кобыла достойна иметь хорошего хозяина, чтобы ее обучали, ездили на ней и холили ее. Чтобы хозяин заботился о ней. Каждое живое существо заслуживает того, чтобы о нем заботились. — Но твой табун… Эсмей покачала головой: — Мне не нужны лошади. С меня достаточно маленькой долины, куда я всегда смогу возвращаться… На что мне табун? — Ты говоришь серьезно? — Люси перестала плакать. Теперь она начинала верить, что все действительно может быть правдой, что Эсмей говорит все на полном серьезе. |