Онлайн книга «Точка отсчета»
|
– Я. – Лома посади на соседнее сиденье, и, если он будет наглеть, сунешь ему в зубы прикладом. – О'кей. – Дальше поедем по левой дороге. Сергей Демидов. Брянский СОБР Бритва не соврал. Дорога хотя и была неудобной для машин, но больше не пропадала, так что мы поехали быстрее. «Вагонные споры – последнее дело». А машинные? Американцев с нами нет, и Егорыч опять оседлал свою тему. Сам толком не понимает, чего хочет, а вот бубнит чего-то себе и бубнит. – Наши ребята сейчас, значит, себя не жалея, в Зону идут с американцами схлестнуться, а мы с штатниками в десны долбимся. – А что, по-твоему, хорошо будет, если схлестнуться? – Если есть за что, значит, хорошо, я так вот считаю. Давно пора им по сусалам-то врезать. – Лихо ты, Егорыч, чужими-то жизнями распоряжаешься. – А надо будет, и сам пойду! В сорок пятом мы им кузькину мать показавши, и сейчас покажем! Вот уж не буду за печкой отсиживаться! – Я, Егорыч, крайние пятнадцать лет за печкой ни дня не сидел, между прочим. Егорыч смущенно заелозил за рулем. Сам, наверное, понял, что лишнего ляпнул. – Ты вот над чем подумай. В сорок пятом за что воевали? – Я что «маленький», или идиот? Не знаю, по-твоему, за что тогда воевали? Экзамены вон Бритве устраивай, а не мне. – Ладно, по-другому спрошу. Ты хоть знаешь, на что эта хрень, которую тут находят, нужна? Бритва, дай рюкзак. Что это? – «Сальса». – Для чего она? – Омолаживает кожу, косметология, короче. – А это? – «Красный песок». – А это для чего? – Он тверже алмаза. Сечешь? Из него шлифовальные круги получаются. Вечные. Ювелирная промышленность, точная металлообработка. – Понятно. Этот кирпичик как называется? – «Ландыш». Парфюмерия. Чтобы сто грамм ландыша произвести, средний химкомбинат, говорят, смену должен отработать. – Спасибо, Бритва. Ну что, Егорыч, ты за это собирался помирать, да? За бирюльки, за одеколон и за красивых баб? Сорок пятый вспомнил… Слушать тебя противно. – Погоди, Старшой, схитривши ты. Я вот слышал, что полно тут таких штучек, из которых оружие делают. Может, названия и не вспомню, но точно знаю, что есть. – А зачем оружие? Для чего оно нам, Егорыч? – Ты дурочку-то не валяй. – Нет, ты скажи. – Да против тех же американцев, которые все время к нам норовят влезть. – А зачем им к нам лезть, Санек? – Все дурнем прикидываешься, Старшой. У нас нефти и газу много, богатые мы. Варежку откроем, придут и все отнимут. – А ведь есть страны, Егорыч, где нефти побольше, чем у нас. Только почему-то никто у них ее не отнимает. – Еще отнимут. В Ираке вон отняли, и у остальных отнимут, дай срок. – Надо было бы кому, уже бы давно забрали. А потом, против тех же американцев у нас ядерная бомба есть. Слышал о такой? – Ну… не всегда же можно ее взрывать… Вот в Афгане, например… – А на хрен в Афган было лезть? Может, вести себя надо спокойнее, и оружие тогда не понадобится? – Ты, Старшой, с чьего голоса поешь? Американцы по всему миру воюют и останавливаться не собираются. Нам что, смотреть на это? – Если идиоты, то пусть воюют. Флаг им в руки и попутного ветра в спину. Наедятся дерьма и крови, еще пожалеют. А то что же это получается, нам вечно с них пример нужно брать? Егорыч обиженно засопел, крутя баранку и бурча себе что-то под нос. А вот и приехали. Дальше дороги нет. Американцы от нас сейчас километров десять слева. Когда из крупнокалиберного пулемета садят, то слышно хорошо, хоть ветер и на них. Солнце клонится к закату, а значит, нужно что-то решать с раненым. Ненавижу такие ситуации. Я скомандовал остановку и вышел из машины осмотреться. На холмике перед лесом фундамент старого дома. На метр-полтора торчат обгорелые стены, остатки изгороди полукругом охватывают пепелище. – Егорыч, что тут раньше было? – Хутор, потом хозяева померли, а их дети дом дачникам продали. Ну а пьянь местная спалила. – Зачем? – Ты, Старшой, что, наших алкашей не знаешь? Чтобы дачники не жили кучеряво. – А что, те кучеряво жили? – Да не то чтобы очень, так, дом неплохой, сад, огород… – Постой. А погреб был? – Должен быть. – Поищи, пожалуйста. Если спрятать раненого, то к вечеру мы могли бы выйти к американцам. А утром, глядишь, они парня и вытащат. Надо обмозговать. А еще, если верить моим расчетам и тому, что сказал морпех, фокус этой клятой Зоны должен быть не далее чем в двух километрах отсюда… Погреб нашелся, даже дверь сохранилась каким-то чудом. Возле него я и собрал весь свой небогатый личный состав. – Егорыч, вот карта, давай-ка просвети нас, что здесь к чему. – Я эти места немного знаю, хоть и не моя территория. Странно как-то все тут, вроде не совсем так, как было раньше. – Зона меняет местность, – вмешался Бритва. – Если изменения не сильные – это уже хорошо. – Слева, то есть на западе, и тут, на севере, болото. Идти не просто, но пройти можно. Амеры по дороге двигают? – По дороге, Егорыч, по дороге. – Тогда они где-то здесь. Если идти налегке, часа через три дойдем. Как раз к закату. – А если с раненым и с тяжелым оружием? – Умножай на два. – Бритва, как считаешь, что будет после захода солнца? – Бой будет. Тяжелый. Дрянь всякая из каждой щели полезет. Так что, если брать раненого, придется еще и вооружаться как следует, Старшой. Мобильности не будет, не ускользнем, если понадобится быстро уходить. Тогда надежда только на оружие. – Нейл. – Да, Старший. – Нам нужно оставить Дорна здесь. Невесело сейчас нашему переводчику. Ему хуже всех. Для нас раненый чужак, по большому счету. А для него – боевой товарищ. Не хотел бы я очутиться на месте Алекса. – Я не понимаю. Как мы его оставим? – Здесь есть погреб. Мы его укрепим изнутри. Дорну нужно будет побыть одному одну ночь. Мы к вечеру выйдем к вашим, а утром вернемся за ним. Если понесем его, то по светлому не успеем. – По светлому? – Пока солнце светит. – Понял. – На болотах ночью нам не отбиться. Здесь, этой ночью, скорее всего тоже не устоять. В погребе все не поместимся. Вот такой расклад. |