Книга Лунная радуга. Волшебный локон Ампары, страница 46 – Сергей Павлов

— На тебя когда-нибудь охотились с динаклазерами, «резеда»?

— Нет. А на тебя?

— Тоже нет. А что скажет «фиалка»?

— Скажу, что охота с динаклазерами на отдельно взятого субъекта — совершенно уникальный факт.

— Умница. Недаром о его сообразительности ходят легенды.

— Вот и пусть поделится соображением, что все сие значит?..

— Сие значит, что нам едва не обломился изрядный кус посмертной славы грагала.

— Это мы и без тебя скумекали. Хотелось бы знать, от кого нам приходится его охранять…

— Тебе же сказано было — пираты…

— «Резеда», хоть раз в жизни тебе доводилось видеть пиратов, вооруженных батареями динаклазеров?

— По-моему, нет. А тебе?

— Охрана мне здесь не нужна, — прервал болтовню в эфире Кир-Кор. — Рад был с вами со всеми перезнакомиться. Благодарю караул за хорошую службу и — до свидания. До следующего столь же приятного рандеву.

— Никак, вы решили прогнать нас, грагал?

— Обижаете своих верных охранников!

— Время позднее, хотел бы освободить вас пораньше. Кой резон вам садиться вместе со мной? Понаблюдайте за моей посадкой сверху и спокойно возвращайтесь к себе на базу.

— Нет, — сказал командир. — Мы сдадим вас с рук на руки.

— Под расписку с печатью, — добавил «фиалка».

— Субъект, в которого прицельно стреляют даже с Луны, очевидно, являет собой для планеты какую-то ценность, — поделился соображением «ромашка».

— А иначе бы не стреляли, — подчеркнул «резеда».

— Логично, — сказал «фиалка». — Кому такой нужен?

— Первым сажусь на эспланаду я, — стал развивать тактический план командир. — Грагал садится рядом со мной справа по борту. Когда пожелает. Остальные через двадцать секунд после его посадки садятся одновременно — закрывают конверт. И выдвигают посты до прихода охранного подразделения МАКОДа! Вопросы?

— У матросов нет вопросов…

— Но ответов все же есть.

— Все абсолютно ясно, командир!

Кир-Кор смотрел на хорошо освещенную эспланаду, усеянную белыми кругами для обозначения места посадки реалетов. Мокрая после дождя эспланада сверху казалась врезанным в зелень светлым серпом, огибающим подножие «Ампариума». Белые пятна посадочных знаков несколько нарушали изящество архитектурного ансамбля.

— Делай, как я! — скомандовал Гор Гайдер. Его люфтшниппер качнул плоскостями и левым креном сошел с прямой на круговое снижение.

Кир-Кор сошел следом. За ним сошли остальные. На втором витке захода на посадку Кир-Кор ощутил необычное для себя глухое, гнетущее раздражение. Белые круглые пятна раздражали его. Все вокруг почему-то его раздражало. «Неужели я настолько выдохся? — подумал он с мрачным неудовольствием. — Или, может быть, эти круглые пятна напоминают мне пейсмейкерские колодцы?..»

— Кирилл Всеволодович!.. — тихо окликнул его Лирий Голубь.

— Слушаю вас, второй пилот.

Лирий Голубь выдержал паузу. Сказал неуверенно:

— Простите. Это у меня, наверное, что-то со зрением…

— Конкретнее.

— Посадочные круги…

— Что посадочные круги?

— Как бы мигают…

— Да?.. Я, между прочим, с них глаз не свожу.

— Меняют цвет, — настаивал интротом. — Попеременно то ярко-белые, то черные. Будто колодцы… И хор отдаленный. Тяжело…

Кир-Кор невольно взглянул на ювена. Лишь на миг выпустил из поля зрения командирский «кленовый лист», но судьбе было угодно, чтобы именно в этот миг случилась авария с лидером вертикальной посадки. Самого удара люфтшниппера об эспланаду Кир-Кор не увидел, однако все остальное — подскок, переворот через носовой стабилизатор, красный фонтан из множества отдельных колес вдребезги разбитых шасси, завалка вверх днищем на соседний посадочный круг — все это произошло у него на глазах. И самое страшное: из-под опрокинувшегося корпуса тяжелой машины выскользнул, блеснув, как рыбий пузырь, блистер пилотской рубки, выскользнул с такой силой, что, кувыркаясь, взлетел снизу вверх по ступенькам на подий «Ампариума» — к дверям парадного входа. Сверху вниз по ступенькам потекли ручейки торопливых фигурок.

— Эскадрилья эсбеэсэс, слушай команду! — крикнул Кир-Кор вслед ринувшимся к эспланаде люфтшнипперам. — Посадку производить только в автоматическом режиме! Ручное управление отставить, иначе всем нам здесь крышка!

Все четверо сели в автоматическом режиме, почти одновременно.

Из открытых люков люфтшнипперов стали выбегать и строиться в две шеренги вооруженные люди. Одна шеренга короткая (семь человек), другая — в два раза длиннее. Та, которая покороче, бросилась, сминая строй, к разбитой машине, а та, которая длиннее, организованно охватила вооруженным кольцом посадочные опоры шверцфайтера. Кир-Кор развернул бриду постпосадочной информации, приказал автоматике открыть запоры гондекового люка и дверей всех внутренних помещений, выпустить трап. Освободился от ремней и фиксаторов, помог освободиться Лирик Голубю.

— Тяжесть прошла? Оставайтесь пока в пилот-ложементе. За нами придут.

Юноша, не сводя глаз с опрокинутого люфтшниппера, зачем-то потер ладонями подбородок и щеки измученного лица. Сглотнул что-то мешавшее в горле, спросил:

— Там… все погибли?

Вопрос был риторический, отвечать не хотелось. Но этот парень (по сути, еще ребенок) держался сегодня как настоящий мужчина, а посему имел право рассчитывать на соответственное к себе отношение.

— Гор Гайдер — наверняка, — ответил Кир-Кор.

Заливая место аварии пронзительно-ярким полыханием малиново-красных мигалок, подкатывали один за другим реаникары — белые трехколески, очень похожие на больших голубей, опоясанных красными лентами.

— Реаникары нашего госпиталя, — прошептал Лирий Голубь.

«Голубкам с мигалками тут будет что склевать», — подумал Кир-Кор. Посоветовал:

— Не смотрите туда, не надо.

Он выключил видеоматику (пояс нижнего обзора угас), опустил пилот-ложементы на плашере так, чтобы сквозь блистер не было видно ничего, кроме подия и фасада «Ампариума». Послышался свист: на фоне фасада появились эйробусы — два синих шара с полной выкладкой посадочных сигнальных огней. Усиливая свист, сферические аэромашины стали опускаться вертикально. Люди на подии махали руками.

— Скажите мне, пожалуйста, юноша… Перед тем как вы потеряли сознание от внезапной боли еще там, над океаном, тоже был приступ тяжести и хорал?

— О, вы про это знаете… Да.

— Первый приступ был сильнее, а хорал отчетливее?

— Гораздо сильнее. Мне слышалось, хор пел о каких-то колодцах. Я зримо представил себе их огромные темные дыры среди разноцветных дымов… Мне показалось, я падаю в черную пропасть.