Книга Эта безумная Вселенная, страница 183 – Эрик Фрэнк Рассел

В дверь вежливо постучали.

— Входите, не заперто, — небрежно бросил Макшейн.

Вошедший мог служить зримым подтверждением его предположений. По возрасту — далеко за шестьдесят, сгорбленный, с густой сетью морщинок в уголках глаз и седыми, расширяющими книзу бакенбардами. Макшейну показалось, что бакенбарды приклеены к щекам старика.

— Моя фамилия Биллингс, сэр. На время вашего обучения я буду исполнять обязанности вашего ординарца. — Старческие глаза переместились на личные веши Макшейна. — Вы не будете возражать, сэр, если я начну распаковывать ваш багаж?

— Спасибо, я и сам с этим справлюсь, — заставил себя улыбнуться Макшейн.

Судя по настроению Биллингса, тот твердо вознамерился ему помочь.

— Тогда, быть может, вы мне позволите помочь…

— Когда я не смогу справиться со своим багажом, это будет означать одно из двух: либо я мертв, либо парализован, — сказал Макшейн. — Не тратьте понапрасну свои силы.

— Как вам угодно, сэр, но…

— Довольно об этом, Биллингс.

— Позвольте, сэр, вам заметить, что…

— Нет, Биллингс, не позволю, — решительно отрезал Макшейн.

— Воля ваша.

Биллингс тихо и с достоинством удалился.

«Ну до чего настырный старикан, — подумал Макшейн, — Поди сам нуждается в помощи, а туда же».

Пододвинув чемодан к окну, он щелкнул замками, поднял крышку и начал вытаскивать содержимое. В дверь снова постучали.

На этот раз к нему вошел рослый, сурового вида человек в форме коммодора. Макшейн инстинктивно выпрямился и встал по стойке «смирно».

— А, мистер Макшейн. Очень рад познакомиться с вами. Я — Мерсер, ваш домохозяин, выражаясь гражданским языком.

Его колючие глаза оглядели новичка с головы до пят.

— Уверен, что мы с вами прекрасно найдем общий язык.

— Я тоже так надеюсь, сэр, — почтительно ответил Макшейн.

— Все, что от вас требуется, — это с полным вниманием слушать ваших преподавателей, усердно работать, усердно учиться, подчиняться правилам внутреннего распорядка и хранить верность колледжу.

— Да, сэр.

— Если не ошибаюсь, вашим ординарцем назначен Биллингс?

— Да, сэр.

— Он займется распаковыванием ваших вещей.

— Я сказал ему, что вполне справлюсь с этим сам.

— Значит, он уже заходил к вам. — Мерсер вновь окинул Макшейна изучающим взглядом, только теперь его глаза смотрели чуть жестче, — И вы сказали ему, чтобы он не волновался из-за пустяков. Он согласился?

— Видите ли, сэр, он попытался спорить, но я настоял на своем.

— Так.

Коммодор Мерсер поджал губы. Подойдя к гардеробу, он распахнул дверцы.

— Полагаю, вы привезли с собой полный набор обмундирования, в который входят три комплекта форменной одежды, а также рабочая одежда. Первый и второй парадный комплекты формы размещаются соответственно с правой и левой сторон внутреннего пространства гардероба, мундиры вешаются поверх брюк пуговицами наружу.

Он мельком посмотрел на Макшейна, которому нечего было сказать.

— Форма для строевой подготовки должна лежать вот в этом ящике и больше нигде, причем брюки помещаются вниз, а мундир — сверху. Рукава мундира складываются на уровне груди, а сам он должен лежать пуговицами кверху, с отогнутым влево воротником.

Мерсер с шумом задвинул ящик.

— Вы знаете весь этот порядок? И где должны лежать остальные веши, вы тоже знаете?

— Нет, сэр, — сознался покрасневший Макшейн.

— Тогда зачем вы отослали своего ординарца?

— Я подумал…

— Мистер Макшейн, я бы посоветовал вам отложить ваши раздумья до тех пор, пока вы наберетесь необходимых практических знаний и у вас появится прочная основа. Это самый разумный способ, не правда ли?

— Да, сэр.

Коммодор Мерсер ушел, тихо закрыв за собой дверь. Макшейн дал волю своим чувствам и с силой хватил кулаком по стене, бормоча ругательства. Его занятия прервал очередной стук в дверь.

— Войдите.

— Сэр, теперь вы позволите мне вам помочь?

— Да, Биллингс. Буду вам очень признателен, если вы распакуете мои вещи.

— С удовольствием, сэр.

Ординарец принялся за дело, с профессиональной точностью раскладывая привезенное Макшейном имущество. Он не торопился: бережно брал каждую вещь, и она ложилась или вставала на свое место так, что поправлять ее уже не требовалось. Биллингс знал, куда поставить две пары ботинок, домашние тапочки и гимнастические туфли. Все это выстроилось на специальной обувной стойке и в той последовательности, в какой требовали правила внутреннего распорядка. В самом центре гардероба он повесил форменный плащ с малиновой подкладкой. Как и мундиры, плащ должен был висеть пуговицами наружу.

Макшейн наблюдал за его действиями, потом не выдержал и спросил:

— Биллингс, а если бы я, допустим, ботинки взгромоздил на подоконник, плащ бросил на кровать, что бы мне за это было?

— Ничего, сэр.

— Ничего? — удивленно вскинул брови Макшейн.

— Да, сэр. Вам никто не сказал бы ни слова, но я получил бы серьезное порицание.

— Теперь понимаю.

Макшейн плюхнулся в кресло и продолжал наблюдать за действиями Биллингса. Одновременно его мозг оценивал первый из полученных практических уроков. А он-то решил, что руководство колледжа соскользнуло в либерализм. Нет, они — большие хитрецы, и их механизм работает безотказно. Одно дело, когда отвечать за свои выходки приходится самому. В этом даже есть какая-то мужская доблесть. Но только вшивая дрянь согласится куролесить, зная, что попадет престарелому ординарцу.

Вдобавок вшивая дрянь никогда не станет офицером, и в колледже это знают. Похоже, они все здесь устроили так, что хорошие и дурные стороны курсантов начинают проявляться буквально сразу. Макшейн вдруг понял: ему придется постоянно держать ушки на макушке и следить за каждым своим шагом. Целых четыре года. А что такое четыре года в ту пору жизни, когда в жилах бурлит горячая кровь и избыток сил рвется наружу, неистово требуя выхода?

— Скажите, Биллингс, когда здесь едят?

— Ланч, сэр, у нас бывает в половине первого. Вы без труда услышите звуки столовского гонга. Осмелюсь заметить, сэр, с вашей стороны будет весьма благоразумно являться туда с минимальным опозданием.

— Это еще почему? Или, если я немного запоздаю, мою еду слопают крысы?

— Нет, сэр, но своевременность — это проявление вежливости. Офицер и джентльмен всегда вежливы.

— Благодарю вас, Биллингс. Простите мое любопытство, но скажите, сколько лет вы прослужили офицером?