Онлайн книга «Баллада о байкере»
|
Через пять или шесть дворов показалась крупная усадьба. По-другому назвать этот дом язык не поворачивался. Одноэтажный, покрытый черепицей, с ограждением из бетонных плит. В ограде выделялись кованые ворота, достаточно широкие, чтобы в них мог пройти «КамАЗ». – Сюда. Грузовик хрипло посигналил. Казак вылез из кабины и гаркнул: – Романыч, пусти на постой! Открылась калитка, из нее вышел седой мужик в камуфляжных штанах, ватнике и кепке набекрень. На вид лет пятидесяти, хотя на самом деле ему могло быть и за шестьдесят, и меньше сорока. – Здравствуй, Романыч. – Вечер и тебе. Надолго ли постой нужон? – На ночь. – Ты здесь по делу или так, мимоходь заглянул? – Мимоходь. – Добре. Сигареткой угостишь? Казак вытащил пачку, Романыч неспешно взял несколько сигарет, одну прикурил, остальные положил в карман. – Разместитесь как обычно. Идем, побалагурить надобно. Ворота открыл пацаненок лет одиннадцати. Грузовик его не заинтересовал, а вот мотоциклы пришлись малому по вкусу. Причем парнишка явно знал в них толк и на отечественные модели только глянул, зато на «Кавасаки» и «Винг-Делойт» не мог насмотреться. Двор оказался на удивление просторным. «КамАЗ» вполз на бетонную площадку и затих. Для байков хозяева предусмотрели навес. «Кавасаки» я не решился оставлять с краю и втиснул между двумя «Явами». Отсоединил и вынул ноут, заметив, что не только я так поступил. Отстегнул рюкзак, похлопал рукой по теплому боку мотоцикла, мысленно пожелал ему доброй ночи. Мы подошли к колодцу в углу двора. Тот был сделан из бревен, даже внутри не наблюдалось привычной бетонной трубы – камни и глина. От холодной воды сводило зубы. Темнело. Из дома, подбрасывая ключ на ладони, вышел Казак. – Разместитесь вон там. Места на всех хватит. Он указал на небольшое бревенчатое строение, бросил мне ключ и ушел обратно. Я открыл дверь, нашарил на стене выключатель. Щелкнул им – никакого эффекта. Пощелкал еще. – Света нет. Тут появился давешний пацаненок с двумя керосиновыми лампами. Он охотно пояснил: – А у нас ужо три года света нет. Как оборвало провода, так никто их и не чинит. Приспособились… Вот тут запаливаете, вот тут смотрите. Туалет за сараем. – Понятно. Звать тебя как? – Григорий. – Слышь, Григорий, нам поесть дадут? – У бати сейчас спрошу. В свете керосинок предстала комната. В ней действительно могло разместиться пять-шесть человек. Пять кроватей и деревянные лавки для шестого. Кровати стояли вдоль стен, по центру громоздился стол. Больше ничего в комнате не было. Постельного белья – тоже. Впрочем, мы к такому привычные. Из рюкзака я достал спальник, раскатал его на ближней к двери кровати. Керосинки чадили, народ выбрался на улицу перекурить. – Скучно у них тут. – Угу. Батареек в ноутах на три-четыре часа хватит, а потом все равно выключай. – Не, можно, чтоб сначала у одного, потом у другого… – А что, у тебя фильмы там какие есть? – У меня есть… Краем уха слушал их разговор, на вопрос о фильмах отрицательно помотал головой. Тем временем в доме засветились окна. Сквозь неплотную занавеску я видел сидящих за столом Романыча и Казака. Байкер пил, скорее всего – самогон. И, похоже, не собирался ни делить с нами еду, ни ночевать в том же домике. Тем лучше. Мест как раз будет на пятерых райдов и водителя. Пару раз в окне мелькнула женская фигура, подносящая к столу какие-то тарелки. В животе заурчало. Словно услышав этот звук, из дверей выскочил Григорий с объемистым казанком. – Вот. Батя велел вам поставить. – Что там? – полюбопытствовал Букашка. – Каша со шкварками. – Слышь, Гришка, а это, часом, не свиньям еду готовили? – Дядь, вот вы вроде взрослый, а ерунду мелете. Кто ж свиньям такую еду будет делать? Я и сам этой каши навернул бы. – Так садись, наверни с нами. – И сяду. Поели. Каша действительно оказалась неплохой, хотя шкварками в ней и не пахло. Точнее – только пахло. Гришка разговорился и все живописал, как рано нужно вставать в школу, чтобы отучиться по световому дню (электричества там тоже не было), как можно обмануть маму, делая уроки при керосинке, и как всей деревней заводят дизель и смотрят новости или футбол. На чьем-то ноуте включили боевичок. Я выбрался из-за стола, присел возле колодца и закурил. Отправил эсэмэску Дэйзи. Наступила холодная звездная ночь. Из хозяйского дома высунулась голова со взъерошенными волосами и кликнула Гришку. Пацан с неохотой оторвался от фильма и понуро утопал спать. Обладатель взъерошенной прически прогулялся за калитку в огороды, отсутствовал недолго и вскоре вернулся в дом. Я выкурил еще одну сигарету. Тренькнул мобильник. Ответ от Дэйзи. Я улыбнулся. Парни уже зажгли керосинку и тихо переругивались, желая друг другу спокойной ночи. Оставалось только уйти спать, что я и сделал без малейшего сомнения. …Спалось на удивление хорошо. Проснулся со свежей головой и несколько минут просто смотрел в потолок. Копоть оставила на нем причудливые разводы. Я потянулся, подхватил рюкзак и вышел на улицу. Двор освещало рассветное солнце, откуда-то доносились мирные сельские звуки: кудахтанье кур, мычание коровы. Возле колодца сидел Казак, тяжело привалившись к срубу. Все недобрые предчувствия вернулись с утроенной силой. Я выпустил рюкзак из руки. – Казак? Подошел ближе, уже понимая, что увижу. Лысый байкер остекленевшим взглядом уставился на ведро с водой. На спине Казака багровело пятно. Застрелен. Похоже, недавно. Я вернулся в домик. – Парни, подъем! Казака убили. Несколько секунд на меня таращились заспанные глаза, но у народа быстро включились рефлексы, и уже через минуту байкеры с оружием в руках обступили тело командира. – Вот черт! – Плохая примета – байк в грузовике… – Да заткнись ты со своими приметами! Ща перестреляем эту сволоту! Букашка начал колотить в дверь рукоятью пистолета. В ответ открылось небольшое окошко, и из него в нос райду ткнулась двустволка. – Отойди, – голос хозяина дома звучал приглушенно, но уверенно. – Отойди, иначе здесь будет на труп больше. Букашка отступил. – Старик, да мы тебя сейчас порешим! Да мы дом подпалим! Ребята, чего стоим? – Не дурите, – ответил Романыч из-за двери. – Будете буянить – вас пристрелит мой сын. Он по белкам не промахивается, а по вас – и подавно. |