Книга Эпоха Тьмы, страница 12 – Грэм Макнилл, Джеймс Сваллоу, Ник Кайм, и др.

Вдруг Рема накрыла огромная тень, и он поднял глаза.

Над ним возвышался магистр войны. Его огромная, воздетая к небу рука напоминала когтистую лапу какого-то жуткого хищника. Рем ждал удара, который закончит все, но вместо этого когти магистра войны втянулись обратно в латную перчатку, и он отстегнул свой шлем от латного воротника.

Рем не мог вынести его вида.

— Посмотри на меня, — произнес невыразимо прекрасный голос.

— Я не могу, — пробормотал Рем. — Я потерпел неудачу.

— Нет, Рем Вентан, — сказал Робаут Жиллиман. — Не ты. Неудачу потерпел я.

Рем сидел в одиночестве на вершине скалистого утеса, глядя на крепость Геры. Казалось абсурдным, что она выглядит такой спокойной, потому что всего несколько часов назад это была арена ужасного сражения. Илоты и сервы легиона очищали горный склон от обломков, снарядных гильз и помятых доспехов, сорванных со сражавшихся.

Оружейники легиона уже ремонтировали доспехи и бронемашины, замаскированные на время боя в цвета Сынов Хоруса. Укрепления легиона, едко пахнущие растворителем и раскрашенные во «вражеские» цвета, освобождали от бронированных доспехов и оружия.

Рем отнес свой доспех в оружейную комнату и велел своему новому помощнику почистить его и отремонтировать. Обычно он занимался этим сам, но почему-то сегодня ему казалось, что это будет неправильно. Он содрал со ствола своего оружия лазерный целеуказатель и бросил его в пропасть, презирая то, что эта вещь олицетворяет собою, и ненавидя себя за то, что подобное устройство вообще могло ему понадобиться.

Одетый в желтовато-коричневую рабочую форму и простой бледно-голубой хитон, Рем позволял солнцу освещать свое лицо и ждал наказания, которое, несомненно, должно последовать после того, как он сам и его легион не устояли против атаки Сынов Хоруса.

Но мог ли он что-то сделать? В состоянии ли вообще один воин победить Сынов Хоруса?

Внезапная улыбка озарила лицо Рема, когда он понял, что все-таки был один воитель, который мог изменить ход сражения.

— Ты ничего не мог сделать, — раздался голос у него за спиной. Обернувшись, Рем увидел Робаута Жиллимана. Он встал на ноги, покаянно склонив голову перед своим генетическим отцом. Нельзя долго смотреть на солнце и не ослепнуть от его сияния. То же относилось к Робауту Жиллиману. Безукоризненные, классической формы черты его спокойного загорелого лица были прекрасными, как у статуй, стоящих на Виа Триумфал, ведущей в Святилище Исправления — самое сердце крепости Геры.

Жиллиман подошел к краю утеса, оглядывая сверху свои владения, а Рем занял место за его плечом, хотя голова воина едва доходила до середины бицепса примарха. Как и Рем, Жиллиман был без доспехов, в легком тренировочном облачении. Однако капитан никак не мог забыть облик примарха в доспехах магистра войны цвета ночи. Небесно-голубое сияние прорывалось сквозь черноту, словно солнечные лучи сквозь тучи, но видение столь совершенного существа, как примарх Ультрамаринов, в одеждах предателя никогда не покинет Рема.

— Должно быть, я что-то сделал не так, — сказал Рем. — Это единственное объяснение.

Жиллиман покачал головой и мрачно улыбнулся.

— Ты слишком веришь в меня, Рем. Я тоже могу ошибаться. Последнее сражение должно было показать тебе это.

— Я не могу это принять, — ответил Рем.

— А что тебе так трудно принять? — спросил Жиллиман. — Ты следовал моим наставлениям, и они привели тебя к поражению. Если это поражение и Калт и научили нас чему-нибудь, так это тому, что мы должны всегда быть готовы приспосабливаться и не позволять закоснеть своим мыслям.

— Но ваше учение…

— Оказалось с изъяном, — закончил Жиллиман. — Никто, даже такой, как я, не может предвидеть все вероятности. Мои слова — не священное писание, которому следует повиноваться. В бою всегда должно быть место личной инициативе. Ты и я, мы оба знаем, что искра героизма способна изменить ход сражения. Это знание и личный опыт добываются кровью, и военачальник решает, как именно действовать.

— Я напомню вам об этом, когда «Проблемная Четвертая» снова окажется на поле боя.

Жиллиман рассмеялся.

— Напомнишь, Рем, будь уверен! Я знаю, кое-кто считает меня бесчувственным, этаким ожившим Талосом из древнейших времен, мечтающим заглушить свободомыслие своими предписаниями. Но мы живем во времена, которые не терпят ни малейших отклонений от курса.

— Все-таки существовал способ выиграть последнее сражение?

— Возможно. Но поиски ответа на этот вопрос я предоставлю тебе.

— А что будете делать вы?

— Я продолжу писать «Кодекс Астартес», — ответил Жиллиман.

— «Кодекс Астартес»? — переспросил Рем. — Это то, что следует из названия?

Жиллиман улыбнулся и кивнул.

— Да, я полагаю, он имеет к этому довольно близкое отношение. Как ты думаешь? Во времена войны и мира он будет бесценным хранилищем знаний, но я не хочу, чтобы его сочли заменой разуму и инициативе. Понимаешь?

— Думаю, да, — ответил Рем, и Жиллиман поманил его к краю утеса.

— Это наихудшие дни, какие знавал Империум, — сказал Жиллиман. — И я страшусь того, что может принести будущее. Калт потерян для нас. Кто знает, сколько еще миров испепелит мой брат в своем безумии?

— Но у вас есть план, как с ним бороться? — взмолился Рем.

Жиллиман промолчал, будто опасаясь того, как Рем воспримет его ответ.

Наконец он сказал:

— Да, у меня есть план. Но он слишком опасный, чтобы раскрывать его в данный момент. Прошу тебя: когда придет время привести его в действие, верьте мне, как никогда прежде. Когда это время настанет, вас назовут предателями, трусами и вероломными слабаками, но ничто не может быть дальше от истины. Я не вижу в наступающих временах надежды для Империума, каким мы его знаем. Именно поэтому заставил вас сражаться в ненастоящих битвах. Чем бы ни закончилась война, вам придется драться с теми, кого вы считали братьями. Вероятно, даже с теми, кто сейчас является противником магистра войны.

— Я не стану претендовать на понимание того, что это значит, но вы можете на нас рассчитывать. Мы сделаем все, что вы скажете, — пообещал Рем.

— Я знаю, — ответил Жиллиман.

— Мы разобьем любое войско, которое вы пошлете против нас, но у меня было время подумать, почему мы проиграли Сынам Хоруса.

— Быстро!

— Я вообще быстро учусь.

— Верно. И какой вывод ты сделал? — поинтересовался Жиллиман.

— Это была нечестная борьба.

— То есть?

— Вы не сражались вместе с нами, — пояснил Рем.

— Думаешь, мое присутствие что-нибудь изменило бы?

— Я знаю, что изменило бы, — ответил Рем, глядя в прекрасное лицо Жиллимана. — И вы тоже это знаете.