Книга Нейтронный алхимик. Консолидация, страница 90 – Питер Гамильтон

— Тоже для равновесия?

— Нет, это против других проблем. Он поддерживает стабильной вашу биохимию, и если невесомость вызовет у вас метаболические сдвиги — датавизирует мне.

— Других проблем? — стыдливо переспросила Луиза.

— Вы ведь знаете, что беременны, не так ли?

Девушка зажмурилась от стыда и резко кивнула. Совершенно незнакомый человек, и тот знает… Ужас какой!

— Надо было сказать Фурею, — мягко укорил ее врач. — Переход к невесомости сильно влияет на физиологию, особенно у непривычных людей. А в вашем состоянии надо было вначале подготовиться, прежде чем садиться в челнок.

Из-под зажмуренных век выкатилась горячая слеза.

— Но с ним вес в порядке? С малышом. Ну пожалуйста, я не знала!

— Тш-ш! — Эндрон успокаивающе погладил ее по голове. — С малышом все хорошо. Вы очень здоровая девушка. Простите, если напугал вас; мы, как я говорил, к пассажирам непривычны. Думаю, вы себя чувствуете не менее неуютно.

— А правда все хорошо?

— Правда. Нанопакет нужен для того, чтобы так было и дальше.

— Спасибо. Вы очень добры.

— Работа у меня такая. А вот насчет вашей диеты… мне придется пошарить по справочникам и проверить, что у нас на борту есть в запасах. С этим я к вам еще подойду.

Луиза открыла глаза и обнаружила, что все равно ничего не видит — слезы заливали глаза. Пришлось долго промаргиваться.

— Давайте вернем вам подвижность, — заметил Эндрон, отстегивая ремни, прижимавшие девушку к кушетке. — Только, пожалуйста, не вертитесь в воздухе, как ваша сестрица.

Говорил он в точности как миссис Чарлсворт.

— Не буду…

Остаток фразы застрял у нее в горле, когда она впервые разглядела врача. Первое, что пришло ей в голову: он сам страдает от какой-то жуткой болезни.

Голова Эндрона ничем особенным не выделялась — мужчина лет шестидесяти, как решила девушка, короткие черные, уже седеющие кудряшки и щеки настолько пухлые, что на них не было ни единой морщинки. Но его тело… Неимоверно широкие плечи поддерживала раздутая грудная клетка. Под глянцево-зеленым корабельным комбинезоном Луиза могла различить каждое его ребро. В школе ей показывали голограммы земных воробьев, и новый знакомец живо напомнил ей эту кругленькую птичку с хрупкими ребрами.

— Что, не видали прежде марсиан? — добродушно заметил врач.

Луиза отвернулась, кляня себя за то, что так пялилась на человека.

— Не уверена. А марсиане все такие?

— Ага. Так что привыкайте. Это, в конце концов, корабль С-2, тут вся команда с Марса… кроме Фурея, конечно, он для того и нужен. Мы не можем посадить челнок на террасовместимую планету. Тяготения не выдержим.

— Как… — Девушка не была уверена, что беседовать на такие темы прилично — все равно что смертельную болезнь обсуждать. — А почему вы такие?

— Генинженерия. Это все намеренно сделано и уже давно. Даже терраформированием нормальной атмосферы на Марсе не создать. Наши предки решили подойти к проблеме с двух сторон. Поскольку мы — коммунистическое общество, все получили модификацию — увеличился объем легких; а это поверх прежних изменений, сделанных, чтобы мы могли выжить в лунном поле тяготения.

— Лунном? — переспросила Луиза, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. — Вы сначала на Луне жили?

— Марс терраформировали лунные жители. Вас в школе этому не учили?

— Э… нет. Я, во всяком случае, еще до этого не добралась.

Насчет коммунизма она решила пока не расспрашивать. Учитывая папины взгляды в этом вопросе, высказываться сейчас было бы не слишком вежливо.

Эндрон мягко улыбнулся ей:

— Думаю, хватит истории. По норвичскому времени уже почти полночь. Вам, полагаю, лучше поспать.

Луиза торопливо кивнула.

Эндрон показал ей простейшие приемы, позволявшие двигаться в невесомости. Важно прибыть в точку назначения не быстро, настаивал он, а точно и легко. Инерцию надо гасить, иначе можно здорово ушибиться.

Под его руководством она добралась до отведенной им капсулы жизнеобеспечения. Салон едва достигал пяти ярдов в поперечнике. В жемчужно-серые стены из зернистого композита были вмурованы какие-то инструменты, мерцавшие зелеными и оранжевыми огоньками под темным стеклом циферблатов. Пластиковые двери, не распахивавшиеся, а растекавшиеся в стороны, вели в три «каюты», где пассажирам полагалось спать (в Криклейде у Луизы гардероб был просторнее). На верхнем ярусе располагалась ванная. Заглянув туда, Луиза отшатнулась в ужасе и поклялась себе не посещать уборной до тех пор, пока они не сядут на какую-нибудь планету.

Стоило девушке проползти в потолочный люк, как Женевьева бросилась обнимать сестру. Флетчер приветственно ей улыбнулся.

— Ну что за чудо! — воскликнула девочка. Она висела в воздухе в шести дюймах от палубы, кружась, точно балерина. Косички-хвостики торчали в стороны под прямым углом к черепу. Когда Женевьева развела руки, вращение замедлилось. Неуловимо быстрое движение пальцами ног — и она подлетела к потолку и ухватилась за крепежную петлю, чтобы погасить момент движения. Она бросила на Луизу восторженный взгляд.

— Спорим, я смогу семь сальто сделать, пока долечу до пола!

— Ты-то сможешь, — устало пробормотала Луиза.

— Ох… — Женевьева тут же покаянно нахмурилась и подплыла ближе к сестре. — Прости. Как ты?

— Теперь неплохо. И нам пора спать.

— Ну Луиза…

— Сейчас же.

— Ну ладно.

Эндрон протянул девочке соску-грушу:

— Это шоколадный напиток. Попробуйте, вам должно понравиться.

Женевьева жадно припала к соске.

— Вы вполне оправились, сударыня? — спросил Флетчер.

— Да, Флетчер, спасибо.

Они долго смотрели друг на друга, не замечая, как приглядывается к ним Эндрон.

Один из инструментов тихонько пискнул. Врач, скривившись, подплыл к нему и прикрепил себя к стенной липучке.

— Вот барахло делают, — пробурчал он. Флетчер бросил на Луизу смущенный взгляд.

— Не могу удержаться, — прошептал он.

— Ты не виноват, — шепнула она в ответ. — Не волнуйся. Корабль же работает.

— Да, сударыня.

— Здорово! — объявила Женевьева, протягивая Эндрону пустую «грушу», и тихонько рыгнула.

— Джен!

— Ну прости.

Эндрон показал, как пользоваться крепежными ремнями, и Луиза наконец уложила сестру в постель — приклеенный к палубе толстый спальный мешок. Луиза спрятала кудри сестры под капюшон и поцеловала ее на ночь. Женевьева сонно улыбнулась ей и тут же отключилась.