Книга Ружья еретиков, страница 17 – Анна Фенх

— Меня зовут Чейз Китт. Рад наконец познакомиться с тобой, Ким. О тебе здесь все очень хорошо отзываются.

— Конечно, хорошо, — согласился Дасаи. — Куда б они все без меня. Одни то исследования не завершат.

В тоне Кима не было заметно ни малейшей шутки, зато убежденности в своей исключительности и незаменимости с лихвой хватило бы на целую Зону 15.

— Присаживайся… Ну, я бы не сказал, что ты здесь самая важная персона, — Еретику захотелось немного поколебать самоуверенность мальчишки. — Профессор Шеклу — ученый с мировым именем, да и доктор Фешсу, доктор Доов…

— Чудесные люди, но старые, — определил Ким. — Они теперь слишком стабильные конструкции, факторы константы этой системы. Их разуму не хватает гибкости. Мой разум весьма гибок, так как время моей жизни невелико, а фантазия и воображение не притуплены. Зато на их стороне опыт, которого нет у меня. Поэтому я предлагаю идеи, а осуществляют их лучшие умы империи. Я — двигатель, генератор идей. Большинство из них, конечно, немножко глупые, но есть и очень полезные. Благодаря им проект все еще развивается.

Еретик ухмыльнулся:

— Пожалуй, в твоих словах есть рациональное зерно.

— Целый амбар, — с серьезным лицом кивнул Ким и рассмеялся. — На вас слишком давят авторитеты, лейтенант Китт. Давайте выпьем чаю. У вас, наверное, есть ко мне какие-нибудь вопросы?

— Ты бы пригодился мне неделю назад, когда я прибыл, а сейчас я, кажется, во всем уже разобрался самостоятельно, — Еретик развел руками и хотел еще что-то сказать, но дверь отворилась и в проходе возникла узнаваемая с первого взгляда, обширная спина старшины Хрега Унару, плавно переходящая в необъятный зад старшины Хрега Унару.

Спина вдвинулась в кабинет и начала медленно поворачиваться по оси. Так постепенно в поле зрения возникли локти старшины, прижатые к бокам, затем кончик усов старшины, затем край подноса, который старшина нес в руках. Развернувшись фронтально к замершим в благоговении Еретику и Киму, старшина некоторое время молчал, глядя на них, а затем воскликнул, обращаясь к Киму:

— Ах ты, мелкая поганка! Массаракш!

Высказавшись таким экспрессивным образом, Хрег в два богатырских глотка осушил один из трех стаканов, стоявших на подносе, сам поднос сунул в руки Еретику и с достоинством удалился, закрыв за собой дверь.

— Теряюсь в догадках, что сие зрелище призвано было символизировать? — спросил Еретик, одной рукой сдвигая черновики отчета, другой ставя поднос с чаем на свой стол.

— Я обманом вынудил старшину принести нам чай, — пояснил Ким, нимало не смутившись. — Таким образом я отметил свое возвращение из этого скучного лазарета. А Хрег теперь будет мне мстить и тоже делать мне всякие мелкие пакости. Мы так всегда развлекаемся, когда совсем ничего интересного не происходит. Хрег здесь самый веселый.

— Это я заметил. Держи стакан, не пропадать же добру. Хотя на его месте я бы все три стакана выхлебал сам, а поднос и посуду заставил бы относить в столовую тебя. Это я на будущее предупреждаю, — Еретик отпил горячего чаю и мысленно пожелал старшине Хрегу Унару всего самого доброго за его заботу.

— Я учту, — младший научный сотрудник сдержал улыбку.

— Скажи, Ким, этот ваш обмен любезностями никогда не сказывался на рабочем процессе? — Чейз внимательно посмотрел на мальчишку.

— Профессор сказал вам о Призраке? — Ким покачал головой. — Нет, мы не вредили работе, господин лейтенант. Это довольно невинные розыгрыши, вроде той шутки с чаем, которую вы сейчас наблюдали.

— Призрак?..

— Ну, этот вредитель. Саботажник. Мы с Хрегом зовем его «Призрак», потому что никто его не видел. Расскажите про разведку. Вы когда-нибудь были на секретном задании?

Киму было положительно все интересно. Этот голубоглазый вундеркинд слушал самые обычные служебные анекдоты с открытым ртом, именно из-за этого Еретик решил, что парень его дурит, хотя найти такого благодарного слушателя большая удача для того, кто любит поговорить. Хрег в мальчишке, должно быть, души не чает. И, судя по всему, это вполне взаимно, Ким о старшине говорит тепло, даже с большим чувством, чем о Шеклу, которому обязан всем. В том числе, должно быть, и жизнью.

— Я тоже очень хотел бы стать разведчиком, — сообщил Ким, допивая свой чай. — Хоть какое-то разнообразие в делах.

— Что, замечаешь, как твоя конструкция становится слишком стабильной, и опасаешься стать фактором константы? — поддел мальчишку Еретик, и тот рассмеялся.

— Пожалуй, что так. Мне здесь становится скучновато. Нужно поскорее завершить проект и выиграть войну, чтобы я мог наконец заняться чем-нибудь другим, а не этим излучателем и безмозглыми добровольцами.

Еретик даже рассмеялся от неожиданности:

— В целом это неплохой план, думаю, мы скоро приведем его в действие. Хотя должен заметить, что мечтать о прекращении войны только потому, что тебе на ней скучно, это с твоей стороны так…

— Инфантильно, да, господин лейтенант? — с готовностью предположил Ким. — Или же безответственно?

— Глупо. Но если тебе больше нравится слово «инфантильно», то, конечно, пусть будет так, я не возражаю. Мерить все на свете только категориями «скучно» и «весело» — удел людей недоразвитых, пустых разумом и душой.

Ким обиделся. Он сначала плотно сжал, а затем надул губы, насупился и глянул на Еретика исподлобья.

— Не валяй дурака, — не меняя интонации, сказал Еретик, — тебе двадцать лет, ты младший научный сотрудник на секретной научной же базе. Я вижу, что все твои товарищи по работе старше тебя как минимум лет на десять-пятнадцать и видят в тебе талантливого ребенка, но это не повод подыгрывать им и все время строить из себя пятилетнего.

Ким задумался и затем кивнул, сгоняя с лица обиженную маску.

— Да, вы правы, господин лейтенант. Я привык, что ко мне относятся как к малолетке. В этом есть минусы, конечно, но и плюсов достаточно.

— Тебе достается больше всего конфет?

— Мне достаются вообще все конфеты! — воскликнул Ким и зловеще захохотал, как главный злодей из страшного фильма.

Такой Ким Еретику понравился.

— Профессор говорил, ты много болел в детстве.

— Нет, — протянул Ким, — не много. Я постоянно болел в детстве. С трудом припоминаю два или три раза, когда я был совсем здоров и меня брали на прогулку. Удивительно не повезло мне с этим воплощением, совсем хлипкое. Надеюсь, следующее будет получше.

— Веришь в перерождение души? — удивился Еретик.

— Да, — охотно согласился Дасаи и продолжил, ухмыляясь, — потому что это…

— Весело? — закончил Еретик за мальчишку, и тот кивнул.

— Да, уверен, что так. Наверное, вы в прошлой жизни были охотником. Вы ведь, наверное, как все разведчики, любите стрелять?

— Не уверен, что все разведчики такие маньяки-стрелки, как ты воображаешь, Ким. Да и я, если откровенно, не сказал бы, что люблю, — ответил Еретик.