Книга Осада, страница 31 – Билл Болдуин

— Он говорит — добро пожаловать на Згольвку, Вилф Анзор, — перевел Урсис. — Он гордится знакомством с человеком, который помогает нам в борьбе за нашу родину.

Южный добавил еще что-то, и Урсис улыбнулся.

— Говорит, что раньше видел людей только на картинках и рад, что в жизни они совсем не такие уж уродцы.

Брим улыбнулся Южному в ответ.

— Ну, спасибо. Скажи, что я безумно счастлив.

— Уже сказал. Сейчас мы осчастливим тебя еще больше. Знаешь, что он придумал, чтобы доставить нас на ферму, где мы набьем животы впервые за десять тысяч лет?

— Да уж не меньше. Но зачем он наставлял на тебя пику?

— Вопрос по существу, — сердито ответил Урсис. — Он слышал по КА'ППА-связи из Громковы, будто есть такие медведи, которые перешли на сторону Лиги. И говорит, что таких перевертышей надо убивать.

— Так у него есть КА'ППА-приемник?

— Нет, но существуют подпольные станции, оставшиеся в руках содескийцев, и они, когда могут, передают информацию по местному радио. Смелые медведи эти подпольщики, — добавил Урсис, глядя в стену. — За такую деятельность можно поплатиться шкурой, которая пойдет на шубу какому-нибудь Облачнику.

— Немытая борода Вута, — процедил Брим сквозь зубы.

— Кстати о шубах, — с плохо сдерживаемой яростью продолжил Урсис. — Тот Сталкер, о котором ты слышал по радио, — так вот, Викхино Перово знает, кто он.

— И кто же?

— Не кто иной, как наш старый друг маршал Родеф ноф Вобок. Твой Сталкер на самом деле Охотник.

— Засаленная, блохастая борода Вута! А я-то думаю, что это за важный жукид там засел? Но что он здесь, собственно, делает?

— По сведениям Викхино Перово, маршал прибыл сюда со своим штабом, чтобы немного отдохнуть: тонны тайм-травы, целый полк шлюх обоего пола и загородный замок. Неплохой способ вести войну, а?

— А известно ли, о чем они совещаются?

— Какие-то проблемы с Трианским, — саркастически усмехнулся Урсис. — Государь император вроде бы обеспокоен тем, что они продвигаются слишком быстро, и снабжение за ними не поспевает. Нам бы, медведям, их заботы.

— Этого недостаточно, чтобы оправдать гнев, с которым ты о нем говоришь, — заметил Брим. — В другое время ты только посмеялся бы над этой ситуацией, несмотря на опасность.

— Ты прав, Вилф Анзор, — помолчав, сказал медведь. — Слепой гнев и внезапная смерть на войне ходят рука об руку. Впредь буду держать себя в лапах.

— Но что тебя так разозлило, Ник?

— Ты правда хочешь знать? — скрипнул зубами Урсис.

— Конечно. Я уже большой мальчик.

— Извини, Вилфушка. Есть такое, о чем даже говорить не хочется. Викхино Перово говорит, что Облачники охотятся здесь на «пушных зверей».

— Ты хочешь сказать… — выдохнул Брим.

— На медведей, — прорычал Урсис. — На военнопленных. Отпускают их, а потом…

— Не знаю, что и сказать. Ник.

— Не надо ничего говорить, дружище. Когда-нибудь мы победим, и тогда… Тогда нам понадобятся большие усилия, чтобы сохранить цивилизованность. — Урсис тряхнул головой и заставил себя принять более веселый вид. — Ну, хватит об этом, Анзор. Для нас сейчас главное — не помереть с голоду.

Брим тоже заставил себя улыбнуться.

— Слушаю тебя.

— Слушай хорошенько, Анзор, — уже с неподдельным весельем хмыкнул Урсис.

— Гм-м. Я уже видел такое выражение у тебя на лице — перед какой-нибудь каверзой.

— Да нет, скальный волк меня заешь. Ничего особенного. — Урсис сказал что-то Южному, и тот покатился со смеху. Брим заметил, что медведи в самых мрачных обстоятельствах всегда готовы посмеяться. Это входило в их национальный характер.

Он подбоченился.

— С чего это вас разбирает, интересно знать?

— Да так, Вилфушка. Чтобы благополучно доехать до фермы Южного, тебя надо спрятать от наблюдательных глайдеров. К счастью, наш друг только что накупил в деревне новую одежду для семьи — а ты, мой безволосый друг, по размеру как раз сойдешь за медвежонка. — Урсис, отступив на шаг, окинул Брима критическим взглядом. — Немного тощ, пожалуй — меха-то на тебе нет. Но… — Урсис покосился на Южного, и оба снова зареготали, — несмотря на все твое безобразие, он готов признать тебя своим.

— Как так — своим?

— Своим медвежонком. — Урсис зажал лапой рот. — Во взрослые медведи ты не годишься — мелковат.

— И то верно, — уныло признал Брим. — Притом это все-таки лучше, чем голодная смерть.

— Само собой. К тому же тут есть и положительная сторона.

— В чем же она заключается?

— А в том, что я не смогу дразнить тебя по этому поводу.

— Это почему же?

— Да потому, Вилф Анзор, что мне придется одеться твоей матушкой. — Пришла очередь Брима прыснуть со смеху — и его поддержал Южный, который без всякого перевода догадался о смысле слов Урсиса.

* * *

Закутанный в одежки медвежонка, Брим поглядел на ненастное небо, ища вражеский глайдер, и вышел в падающий снег Он поставил обогрев своего скафандра на полную мощность и чувствовал себя комфортно впервые после прибытия на эту студеную планету. Урсис, шедший последним, включил охранную систему и сунул в карман дистанционный сигнальный датчик, прежде чем захлопнуть люк. Если кто-нибудь войдет в катер, будь то друг или враг, Брим и Урсис, получив сигнал, воспользуются своими коротковолновыми рациями. С помощью Леди Удачи это приведет к ним команду спасателей, а не отряд лигеров.

Во всяком случае, ничего лучшего они придумать не смогли. Облачники должны еще догадаться, кто и зачем посылает сигналы — откуда им знать, что это Брим и Урсис, жертвы злополучного рейса.

Вблизи сани Южного оказались весьма примитивной, в основном деревянной конструкцией, хотя отдельные ее части, видимо, скреплялись между собой вполне современным металлом. Длинный открытый кузов, около двадцати пяти иралов в длину и девяти в ширину, стоял на четырех полозьях. Задняя пара крепилась прямо к кузову, а передняя — к крестовине, которая соединялась с санями шарниром. Две длинные постромки тянулись от крестовины к дуге, под которой стоял дрошкат. Высокий облучок, на который Южный набросал подушек, казался весьма неудобным сиденьем.

— Садись в середине, Вилф Анзор, — распорядился Урсис, — чтобы легче было скрыть твою безволосую мордочку «Даже к некрасивым медвежатам могут привязаться скальные пауки», как говорится.

Брим, кивнув, взобрался на сиденье. Дрошкат сидел на снегу, старательно вылизывая левую лапу. Медведи уселись, и Брим с трудом сдержал хохот при виде своего друга. Урсис был одет, как содескийская арбатка, или бабушка, — в длинное бордовое пальто, вышитое цветами на подоле и манжетах. Шею обматывал ажурный шарф, а традиционный красный платок покрывал голову и завязывался под подбородком.