Книга Нью-Йоркские ночи, страница 2 – Эрик Браун

Он оторвался от косяка. “Я и сам иногда удивляюсь”, – |иодумал он, а вслух сказал:

– Ну, пока, Ким.

Он уже выходил из мансарды, когда она крикнула ему вслед:

– И не забудь вернуться к… – но конец фразы пропал – он уже захлопнул дверь, однако задумался, что же она имела в виду, он не помнил ни о каком уговоре встретиться.

Он спускался в офис на втором этаже, постепенно погружаясь в пропитанную крахмалом духоту, которая поднималась от китайской прачечной.

За резным стеклом горел свет. Он распахнул дверь. Офис – длинная узкая комната с ковром какого-то заплесневелого цвета и пятнами никотина на стенах. Письменный стол – в дальнем конце, у окна, выходящего на ржавую пожарную лестницу. Почти всю правую стену занимает огромный экран, разделенный на двенадцать секций, нижний правый квадрат неисправен, Холлидей и не помнит, чтобы тот когда-либо работал. Дверь напротив экрана ведет в спальню, где ночами спит Барни. Под потолком лязгает вентилятор, разгоняя влажную жару. У стола приткнулся переносной камин. Тепло кажется роскошью после арктической стужи мансарды.

Барни сидел, вытянув ноги на стол, на пологой возвышенности его живота покачивалась кружка с кофе. В уголке рта торчала вечная, испускающая дым, толстая сигара.

Как-то Холлидей спросил его, не думает ли тот бросить свои сигары, просто чтобы поберечь здоровье. Барни рассмеялся и сказал:

– Это часть образа, Хол. Ну что за частный шпик без дешевой сигары? Да я и не смогу бросить.

Через расставленные ноги он смотрел в экран компьютера на столе. Хол догадался, что партнер не слишком далеко выбирался сегодня из офиса.

– Все, я готов, Хол, – промычал Барни. – Собачья вахта – твоя.

Холлидей налил себе кофе, уселся у окна на продавленный диван-честерфилд и стал греться у камина.

– Что-нибудь новенькое?

– Все то же, старые файлы, ну и то, что Джефф прислал на прошлой неделе.

Джефф Симмонс из полицейского департамента частенько отправлял к ним старые случаи, где полиция не смогла ничего сделать. Холлидею и Барни они платили по две сотни долларов за каждую папку, чтобы те проделали всю канцелярскую работу, а если партнерам удавалось закрыть дело, они получали премию. Египетская работа, но зато покрывает накладные расходы.

Холлидей нередко вспоминал, как его угораздило попасть в этот бизнес, и он сам удивлялся, почему до сих пор не бросил все это. Десять лет назад в полиции он под руководством Джеффа Симмонса занимался как раз пропавшими людьми. Барни был его напарником по секции ПЛ – пропавших людей, и втроем с Джеффом Симмонсом они составляли отличную команду. Восемь лет назад Барни уволился из полиции и открыл собственное агентство по розыску пропавших.

Пять лет назад, после смерти жены, Барни обратился к Холлидею с предложением: давай работать вместе, на тебе будет беготня, получать будешь больше, чем в участке, а через пять лет станешь партнером.

К тому времени Холлидея уже тошнило от нудной бумажной рутины, которая неотделима от полицейской работы. Дополнительный заработок и обещание, что канцелярщиной будет заниматься Барни, решили дело. Он ушел к Барни, и дело у них пошло. Они получали почасовую оплату, а если находили пропавшего, то требовали премию. Удачи составляли около пятидесяти процентов, а в таком бизнесе это совсем неплохой результат.

– Посмотри этот файл, Хол, – буркнул Барни, – а я ' завтра займусь случаем Любански, но сначала съезжу в город.

Холлидей ответил любопытным взглядом.

– Последний день курса, Хол, – напомнил ему Барни. Холлидей кивнул.

– Послушай, я ничего такого не говорил, о'кей?

– У тебя проблемы?

Неужели рвение Барни заставляет его самого чувствовать себя ленивцем? Весь последний месяц Барни занимался с частным преподавателем, чтобы освоить технические аспекты виртуальной реальности. С точки зрения Холлидея, это будет еще одной короткой эпидемией, которая пронесется над Америкой и будет забыта через пару недель, но, с другой стороны, про голодраму он тоже так думал.

Холлидей уставился в свою чашку.

– Ты считаешь, это пригодится нам в работе? Ты говоришь так, будто думаешь, люди будут уходить из реального мира и скрываться в виртуальности, как какие-то маньяки голодрамы. – Он вопросительно взглянул на Барни. – Полагаешь, нам придется оправляться за ними, чтобы вытащить в реальный мир?

Барни покачал головой.

– Пока в резервуаре с гелем нельзя долго лежать. Это опасно. Пройдет десять лет, пока придумают, как выдержать относительно долгое время. – “Относительно долгое” – это сколько? Недели? Барни передернул плечами.

– Некоторые говорят, мы сможем жить в ВР бесконечно. Но вероятно, не при нашей жизни.

Холлидей улыбнулся. Ему представился обезлюдевший Нью-Йорк и огромные ангары, уставленные резервуарами с плавающими в них человеческими существами. И все спят.

– А тем временем, – продолжал Барни, – я желаю держать руку на пульсе. Если происходит что-то, влияющее на мой бизнес, Барни Клюгер держит нос по ветру.

Холлидей снова улыбнулся и сделал большой глоток кофе. Как раз этим качеством своего босса он в глубине души и восхищался. Сколько сейчас Барни – больше шестидесяти? Он держит третьеразрядное детективное агентство в убогом районе Эль-Баррио, его жена шесть лет как умерла, да и сам он далеко не Геркулес, и все же он готов кинуться в драку. Он напоминал Холлидею пожилого, одуревшего от ударов боксера, который просто не знает слова “поражение”.

По стеклу застучали, и дверь в дальнем конце комнаты распахнулась. Ким проскользнула внутрь, ее алые луноходы и розовая стеганая куртка горели неуместно ярким пятном на сером фоне прокуренного скучного офиса. В своей отороченной мехом шапочке она походила на эскимоса.

– Хол, ты слышал меня? Я просила тебя вернуться к десяти, о'кей? – Она помахала рукой: – Хай, Барни!

– Хай, солнышко! Как торговлишка?

Она выпятила нижнюю губу. Эти простые гримасы чистого, почти бесформенного лица иногда придавали ей вид совсем маленького ребенка.

– То вверх, то вниз, то вверх, то вниз, Барни.

– Тебе надо работать на лифте, малышка. – Холлидей слышал эту репризу уже несколько раз. Ким по традиции округлила глаза.

– А что будет в десять? – спросил он.

– Хол всегда жалуется, – Ким обращалась к Барни, – что я никогда с ним никуда не хожу. Говорит, мы нигде не бываем. Завтра будет сюрприз. Не опаздывай, Хол!

Он не успел ничего спросить, а она уже захлопнула дверь и сбежала по лестнице.

– Сюрприз! Она же знает, как я ненавижу сюрпризы. Барни заворчал:

– Ты же жалуешься, что вы никуда не ходите, а когда она что-то устраивает, что ты делаешь? Жалуешься. Слушай, Хол. Ну-ка, гляди веселее! Эта девушка – самое лучшее, что случилось с тобой в жизни.