Онлайн книга «Капитан Филибер»
|
Такая, понимаешь, непруха! — Петр Мосиевич, отпустите их! — повторил я уже во весь голос. — Пусть идут, куда хотят. Не их мне жалко, поймите!.. Тяжело вздохнул партийный дед, даже глаза закрыл. Не иначе, Алапаевск представил — на всех сразу, чтобы шахта доверху. Задумался, усы седые огладил: — То быть по-вашему, товарищ Кайгородов. Говорите, хай в степь бегут? Ну, хай бегут, тилькы лишнее оставят. А мы кулеметами пособим — чтоб резвее бежала ця наволочь. Шагнул вперед шахтер Шульга. Попятились бывшие солдаты 27-го запасного, почуяли. — Кулеметы — цельсь! Замерло все. Усмехнулся Петр Мосиевич, к дезертирам повернулся: — До дому захотилы? Зараз пойдете — побегите со всей вашей дури. А ну, босота драная, сымай рубахи и портки! И панталоны сымай!.. * * * Юнкер Принц свернул телеграфную ленту, аккуратно положил на стол, взглянул вопросительно. Я пожал плечами. Вслух можно было не проговаривать. И в самом деле, чего придумать? Военный совет разве что провести? Прямо здесь, в телеграфной с разбитыми стеклами и сорванной с петель дверью? — Самое время совершить мой любимый военный маневр, — мечтательно улыбнулся Хивинский. — Знаете, господа, у нас в батальоне служило много малороссов. Они прекрасно формулировали: «Тикай, хлопци!» — Угу. Весьма экзотично-с, — чуть подумав, оценил фольклорист Згривец. — А у нас была команда: «Атаковать Урал». Капитан, эшелон готов, если вы не собираетесь устраивать… э-э-э-э… Фермопилы… Военный совет начался по всем правилам. Сперва высказывается младший по званию, затем следующий. Антонов-Овсеенко твердо решил с нами разобраться. От Должанской, где стоят его войска, ехать всего-ничего, даже если тихим ходом. Интересно, чем богат будущий троцкист-уклонист? Регулярных частей точно нет, разве что такие же одичалые «запасные». Понятно, Красная гвардия из Москвы и Питера, матросы Железнякова, Сиверса и Ховрина, будущая звезда НКВД Павлуновский со своими башибузуками… А бронепоезда? Это было бы совсем ни к чему. За разбитым окном требовательно и сурово подал голос паровозный свисток, словно намекая. Пора, пора атаковать Урал! Только где он, этот Урал? — Эшелон готов, — повторил штабс-капитан. — Кайгородов, чего мы ждем? Как говорится, спасибо этому дому… Я кивнул. Спасибо! И оружием загрузились, и припасами. У Полупанова обнаружились не только запасы сухарей, так что Принцу с его чертежным почерком придется постараться. Прав маршал Монтекукулли: для войны требуются только три вещи: во-первых, деньги, во-вторых, деньги, в третьих… Личный состав даже успел пообедать. Целые сутки постились, а какая война на пустой желудок! Меня тоже звали, но как-то не сложилось. Сгорел аппетит — вместе с Полупановым. — Чернецов, кажется, на станции Несветай, совсем рядом? — ненавязчиво намекнул Хивинский, кивая в сторону расстеленной на столе карты, тоже трофейной. — Что? — спохватился я. — Нет, его срочно отозвали в Новочеркасск, дорога на юг перерезана. Портупей-юнкер Иловайский только что оттуда. Рука нырнула во внутренний карман, нащупала сложенную вчетверо бумагу. Успел-таки портупей, молодец! Пора решать. — Грузимся. Но… Знаете, господа, не хочется начинать войну по-разбойничьи. Налетели, набрали добычи, скрылись. Мы же… Зуавы, в конце концов. — Герольда пошлем к боль-ше-вич-кам-с? — мягко улыбнулся Згривец. — Не много ли чести для этих, растудыть-переятить хреногловых, в Параскеву Пятницу через орудийный канал… Я задумался. Герольда? Можно и герольда. * * * «Капитану Филиберу. Сердечно благодарю Вас и чинов Вашего отряда за присланные орудия. Постараюсь не остаться в долгу. Вас же, капитан, отныне считаю своим лучшим другом. Ваш Василий Чернецов.» Я спрятал записку обратно в карман, постаравшись не помять. Автограф! Хотел толкнуть дверь, но вовремя вспомнил, что это не требуется. Нет двери, отменена именем Революции! Ну-с, что там на станции? А на станции… — Р-равняйсь! Смир-рно! Я чуть не попятился. Незнакомый резкий голос, хриплый, словно после бронхита. Незнакомый парень лет двадцати пяти в короткой подшитой шинели. Слева, у сердца — солдатский «Егорий», не простой, с «веточкой». Офицерская фуражка, погоны — один просвет, одна звезда. Правый рукав шинели пустой. Была рука — нет руки. — Товарищ старший военинструктор! Добровольческий отряд поселка Лихачевка… Отряд? Человек тридцать будет, такое можно считать и отрядом. Все с оружием, пулемет… «Льюис»? Точно, образца 1915-го, с деревянным прикладом. Неплохо! — …Прибыл для получения дальнейших распоряжений. Докладывал прапорщик Веретенников! Левая, уцелевшая ладонь лихо взлетела к козырьку. — Вольно, прапорщик! Поглядел налево, направо поглядел… Кого ты привел, Веретенников? Троих здоровяков-диверсантов, победителей страшной «таньки», я узнал сразу, но остальные… Большинство в гражданском, однако трое в шинелях, вот и бушлат с бескозыркой… — Мы — Социалистический отряд! — прохрипел прапорщик не без гордости. — Представители партий социалистов-революционеров фракции Чернова и социал-демократов объединенных. Мы не признаем узурпации власти фракцией Ленина и готовы воевать за демократию и Учредительное собрание! Я невольно сглотнул. Хорошо, что фольклорист Згривец не слышит. Итак, ПСР-черновцы и РСДРП (о), по-простому — эсэры и меньшевики. Вот значит, как! В старых фильмах они все больше козлобородыми интеллигентами представлены, в пенсне и с зонтиками. Эти предпочитают «Льюис». Разумно, зонтиком Учредилку не защитишь. — Здравствуйте, товарищи бойцы! — Здра-а-а!.. Я прошел вдоль строя, вглядываясь в лица добровольцев. Пенсне никто не носил, очков тоже не было. У одного, с Георгиевской медалью на шинели, вместо левого глаза чернела широкая повязка. Возле бушлата остановился. Неужели флотский? Они же все — анархи, которые не большевики! — Старший комендор Николай Хватков, — понял меня флотский. — Я, товарищ Кайгородов, с большевиками еще в июле дрался, в Кронштадте. Не подведу! Из Норденфельда, между прочим, с закрытыми глазами могу стрелять. — С закрытыми не надо, — думая совсем о другом, откликнулся я. — Товарищи! Разбираться будем потом, сейчас вы найдете еще один вагон, желательно целый, прицепите к бронеплатформе и… Вовремя, ох, вовремя! Даже не то хорошо, что у них «Льюис», а Чернов не договорился с Лениным. Местные! Эти парни — местные, они здесь все знают! — Товарищи! — я отступил на шаг, окинул взглядом воинственных социалистов. — Даю вводную. С севера и юга мы отрезаны. Но в Донбассе… В Каменноугольном бассейне множество железнодорожных веток. Они ведут к шахтам, к поселкам, к складским помещениям, это целый лабиринт… |