
Онлайн книга «Нуар»
Процедура возвращения товарища Дугласа в вертикальное положение не обещала быть интересной, и я предпочел отвернуться. На улице уже стемнело, в открытую дверь смотрела ночь. Но вот тьма колыхнулась. На порог ступили новые гости, сразу трое. Два крепких парня в масках поддерживали под локти еще одного – невысокого, абсолютно седого старичка в нелепом больничном халате. Давно не стриженные волосы свисали с плеч, грудь укрывала длинная неопрятная борода. На белом, словно рыбье брюхо, лице жили одни глаза. Взгляд товарища Дугласа прошибал насквозь, этот – жег каленым железом. – Проходите, господин полковник, – улыбнулся я. – Стол накрыт! Старичок дернулся, мотнул головой: – Ананасана! Ананасана!.. Огня! [50] Последнее слово прозвучало странно – с ударением на первом слоге. Владелец больничного халата вырвался из державших его рук, прихрамывая, подбежал к очагу, подпрыгнул и внезапно захихикал. – Огня! Огня! Ийим! Ананасана! Чекист уже висел, едва касаясь босыми ногами пола. Парни в масках отступили подальше, не желая мешать, я же, напротив, подошел ближе. Грех пропускать такое. – Ананасана! Бана! Эвет! Бана-бана!.. Басан!.. Старичок, весело, совершенно по-детски смеясь, подхватил с пола асбестовые рукавицы. Миг – и в его руке оказался длинный стальной прут, острый конец которого горел красным огнем. – Ананасана! Басан! Ийим! Басан!.. Осмотр инструментов поднял гостю настроение. Он подпрыгивал, жмурился, дергал себя за бороду. Вслед за прутом из очага были извлечены клещи, затем бурав. – Огня!.. Я подошел к безмолвно наблюдавшему за всем этим Дугласу, поглядел снизу вверх. – Первое правило разведки, Сергей Михайлович. Никогда и ни при каких обстоятельствах не предавай агента. Никогда! Вам, большевикам, как известно, закон не писан. Так получите по полной – и распишитесь! Наблюдать за его лицом было просто приятно. – Ананасана! Эвет! Ананасана!.. Что-то мягко толкнуло в бок. Старичок был уже рядом, подергиваясь и постанывая от нетерпения. Я отступил назад. Вновь послышалось довольное хихиканье. Седобородый подошел ближе к связанному пленнику, протянул худую руку с длинными желтыми ногтями. – Вэ-че-ка! Ийим! Вэ-че-ка!.. Фена!.. Хихиканье сменилось громким хохотом. Подвешенное тело дернулось. Указательный палец вонзился в расстегнутый ворот, скользнул по груди, по животу. Старичок взвизгнул. В его руке словно сам собой появился длинный медицинский скальпель. Тонкое острие взлетело вверх… – Боже мой! – донеслось откуда-то из угла. Я мысленно посочувствовал господам актерам, но решил не вмешиваться. Кульминация еще впереди… Между тем, в дверях появился еще один гость, на этот раз без маски. Не артист, скорее, доктор, причем не из замученных жизнью земских врачей, а из городских, с собственной практикой. Дорогой белый костюм, шляпа с широкими полями, тяжелая трость в руке, очки в золотой оправе. Ростом высок, костью крепок, несмотря на немалые годы. Шагнул через порог, осмотрелся. Я приложил палец к губам. Он заметил, еле заметно кивнул. Исчез. – Ананасана! Бана! Эвет! Басан!.. Пока я переглядывался с гостем, товарищ Дуглас уже лишился взрезанных скальпелем штанов. Затем пришел черед рубахи. Старичок с явным наслаждением растерзал ее в клочья, ухватил зубами отрезанный кусок воротника, зарычал, мотнул головой. – Господин Зеро! Это же сумасшедший! – вновь послышалось из темноты. Я лишь пожал плечами. Кто из нас без недостатков? Скальпель уступил место небольшому стеклянному флакону. Владелец халата, выплюнув забившую рот ткань, вцепился зубами в крышку. Та быстро поддалась, после чего старичок, намочив один из лоскутьев, принялся наносить на кожу висевшего странные неровные узоры. В воздухе запахло чем-то кислым и прелым. – Ананасана! Ананасана!.. Вэ-че-ка! Проведя особо изысканную линию, он отступил назад и внезапно запел хриплым фальцетом: Sana sön sözüm, Son vedam!.. Kim bilir belki Sonun günüm! Не прекращая петь, старичок, все так же хромая, подбежал к очагу, надел рукавицы и не без труда извлек из огня огромные, светящиеся красным огнем клещи. Поднял их вверх, запрокинул голову: – Ананасана! Ийим! Бананасана!.. Огня! Огня! Огня!.. – Прекратите! Вначале я даже не понял, чей это голос, и лишь потом сообразил, что высказаться изволил твердокаменный товарищ Дуглас. – Прекратите! Если хотите поговорить, я согласен. Только уберите этого… факира. Мне стало скучно. Увы, никакой импровизации, все строго по сценарию. Все они, большевики, одним маслом мазаны – тем, что у старичка во флаконе. – Закругляйтесь, – распорядился я. – Отберите у дедушки железо, успокойте и выведите на улицу… Ну, что ж, теперь ваша, Сергей Михайлович, очередь рассказывать историю. Не сочтите за труд записать ее собственноручно и расписаться на каждой странице. И еще, господа, не забудьте сделать несколько фотоснимков в интерьере. А я пойду перекурю. Я уже переступал порог, когда в спину ударил отчаянный вопль. – Хайыр! Хайыр!.. Ананасана! Огня! Хайыр!.. Дедушке явно не хотелось расставаться с клещами. – Вот еще, Григорий Николаевич, – я передал страницу, подсветив фонариком. – По-моему, ничего интересного. Человек, похожий на преуспевающего врача, поправил очки, поднес листок ближе к глазам: – А что же вы хотели, батенька? Обычная тактика при допросах с пристрастием: говорить как можно больше, не забывая знаковые слова, и молоть чепуху со скоростью паровой мельницы. Да-с! Бегло проглядел страницу, вернул. – Сие нам без пользы. Но если эту галиматью переслать на Лубянку, да еще вкупе с фотоснимками, статья 58-я нынешнего Уголовного уложения нашему гостю обеспечена. Заодно подставим под удар всю его парижскую агентуру. Ну что, Родион Андреевич, сработано грубовато, однако с некоторым блеском. В сарае еще продолжалась работа – товарищ Дуглас оказался на диво многословен. Здесь же, во дворе, царила темная июльская ночь. Мы с Григорием Николаевичем устроились на старых грубо ошкуренных бревнах. В нескольких шагах от нас прямо на земле сидел убитый горем старичок в больничном халате и тихо плакал. Двое парней в масках бдительно охраняли его покой. – Признаться, со стороны выглядело чудовищно, – мой собеседник внезапно улыбнулся. – Познакомите с маньяком? |