Онлайн книга «Артефакт»
|
– Наоборот, – возразил Виталик, – вовсе не как дети. Как раз ничего детского в них и не осталось – никакой непосредственности… Они совсем не доверчивые – это что-то другое. Да, они иногда могут лгать без запинки, только для чего им все это на самом деле нужно, они, кажется, и понятия не имеют. Словно просто играют – кто кого переврет… Безо всякой задней мысли. Вернее, нет… задняя мысль все же присутствует. Видимо, какая-то своя причина для вранья у всех имеется – иногда корыстная, иногда нет, иногда совсем непонятная, – но сама эта причина, как будто условная… неживая какая-то, словно по инерции все происходит. Но если я, например, несу какую-нибудь околесицу – просто говорю, что первое в голову взбредет, но убежденно, – то они верят. Всему… Словно у них эти «батарейки» сели, о которых мы с тобой как-то говорили… Как будто какая-то программа, по которой они жили, вдруг дала сбой. То есть она пока еще действует, но очень слабо… И сбоев все больше и больше. Вот они и живут по привычке, а привычка постепенно угасает. Я же тебе говорил вроде… – Он помолчал. – Я раньше об этом не задумывался, но теперь… – Ну? – нетерпеливо окликнул его я. – Мне кажется, что «правда», как мы ее ощущаем, сама по себе не существует. Она словно должна быть еще «чем-то» наполнена, чтобы правдой стать. И если этого «наполнения» нет, то неважно – правду ты говоришь или ложь, – все кажется ложью. Но есть, видно, и обратная сторона, как это ни странно… Я имею в виду, что если ложь «искренняя» или «вдохновенная», что ли… то заранее уже нельзя сказать – ложь это или нет. Понимаешь, о чем я? Я кивнул, правда, не очень уверенно: Кегля тут без меня, очевидно, здорово мозги себе выкрутить успел… – В общем, очень неприятные у меня мысли от всего этого, – добавил он. – Даже страшно становится… – А мы? – задал я сильно беспокоящий меня вопрос. – Мы-то как? Мы тоже становимся такими или что? – Не думаю, – обнадежил меня Кегля. – Иногда мне кажется, что я тоже на это поддаюсь… Да, наверно, я немного от них нахватался, но… Все же я так себя не веду, – покачал он головой. – А я? – Ты? – Он посмотрел на меня прищурившись. – Да кто тебя разберет… Ирка сидела в кресле, болтая ногой, и скучающе поглядывала на нас. Будто бы и не было нашего последнего разговора, когда она рыдала о своем погибшем возлюбленном. Она тоже заметно изменилась. Когда мы с Кеглей заявились, Ирка сухо напомнила, что я обещал на ней жениться и купить ей шубу. Я только рассеянно кивнул, и она тут же потеряла ко мне всякий интерес. – В общем, если все так и дальше пойдет, то… что бы ты там ни думал, а конец света до нас доберется… – заключил-таки Виталик. Я ухмыльнулся… Как иначе мог «здравомыслящий» человек реагировать на подобные заявления? Однако в данной ситуации мои здоровые рефлексы меня явно подводили… – Что тут смешного? – поднял брови Кегля. – Допустим, мы с тобой остаемся в здравом уме: разве нам это чем-то поможет? От этого только хуже, по-моему. – Ничего смешного, – согласился я. – Однако вспомни: стоило мне пошутить, как доктор все карты слил про свои бредовые махинации. Значит, есть в этом резон… Я хотел лишь подбодрить Кеглю, но он, похоже, совершенно утратил чувство юмора. – О чем ты говоришь! – раздраженно воскликнул Виталик. – Это просто случайность. Да и какое это имеет значение, если для них тут ничего смешного нет, если для них все это – реальность… Кегля запнулся на последнем слове и смолк: очевидно, это понятие в последнее время слишком уж сильно себя дискредитировало. А я подумал о том, что суть юмора не так уж и проста, как кажется в свете нашего легкомысленного восприятия этого увеселительного «продукта». Ведь понимание юмора вовсе не равнозначно пониманию причин его воздействия, наоборот – всерьез мы совершенно не в состоянии понять, почему что-то смешно, а что-то нет. Мы просто искренне радуемся чему-то, а чему – не способны даже объяснить вразумительно. Возможно, того загадочного «наполнения», о котором вещал Кегля, в юморе еще и побольше, чем в «правде»… – Значит, чего-то тут не хватает, в этой реальности, – глубокомысленно констатировал я. – Так ты, наконец, заметил! – криво усмехнулся Кегля. – Ну, слава богу… – В той тоже что-то не так, – добавил я. – Знаю, – кивнул он. – Возможно, их больше, чем две. – С чего ты взял? – насторожился Виталик. Я напомнил, как повстречался со своими киллерами на «неопознанной территории», а потом вкратце, стараясь не задевать его чувств, изложил содержание последнего разговора с Ольгой. В заключение я привел в пример две неудачные попытки «освоения» банковских ячеек. – Логично, – не особенно охотно согласился он. – И сколько тогда их может быть? Три? Я пожал плечами. – Может быть и тридцать три. Почему нет? – Потому, что тогда бы мы встречались намного реже… Ведь это же ты?.. – подозрительно покосился он на меня. – Не знаю, – покачал я головой. – В прошлый раз у тебя тут все попроще было… – Но я-то тоже это заметил, – недоверчиво усмехнулся Кегля. – Ты мне голову не морочь… – Хорошо, – согласился я, – не будем усложнять… Давай лучше попробуем сопоставить все это с родословной медальонов – ведь с них все началось… – Это понятно, только что еще за родословная? – Их происхождение… В каждом случае – со мной, с тобой и с Насимом. – С Насимом? – Я своими глазами видел две одинаковых фотографии: на одной из них Насим с медальоном на шее, на другой ты… Старик, который всучил Насиму медальон, – тут же на месте отдал Богу душу… То есть в каком-то смысле можно сказать, что Насим стал его наследником. Правильно? – Ну, я бы не рискнул делать такие произвольные выводы… Я понимаю – на войну можно многое списать – но уж если твой Насим забрал золотой медальон у умирающего старика, то честнее было бы назвать это мародерством… – Ты идиот, Кегля! – разозлился я. – Ты что, думаешь, мы туда наживаться поехали? Ты за кого меня принимаешь? – Ну не ты же взял этот медальон… а Насим… – хладнокровно парировал Кегля. – Я же тебя ни в чем не обвиняю. – Если бы Насим повел себя как мародер, он бы тут же перестал быть моим другом и получил бы от меня по морде… А если бы я не был русским, вообще пошел бы под трибунал… – Ну ладно, извини. Я не хотел никого обидеть, – скорчил виноватую мину Виталик. – Я же не знаю, что там у вас в Африке за порядки. – Но меня-то ты знаешь! – фыркнул я. Виталик промолчал. – Кроме того, ты и сам получил точно такой же медальон, из рук того же самого старика… – Я?! – выпучил глаза Виталик. – Ах да… Точно… Ты же говорил, – вспомнил он. – Но это ведь не я – это тот, другой, с которым вы вместе воевали… |