Книга Вне корпорации, страница 164 – Дэни Коллин, Эйтан Коллин

Джастин положил руку на подбородок и всмотрелся в натюрморт, вначале показавшийся ему серым и безжизненным.

— Но почему выбрали именно эту картину? Что в ней особенного — я имею в виду, для того, чтобы она украсила собой коллекцию вашего босса?

Марк многозначительно улыбнулся:

— Хотя перед вами относительно простой натюрморт, многие специалисты считают его первым настоящим произведением в технике «М’Арт». Но главное, натюрморт привязан не к какому-то одному рынку, а ко всей системе.

— Такая маленькая картина? — удивился Джастин.

— Да, — с гордостью ответил Марк, как будто сам нарисовал натюрморт, — такая маленькая! Отчасти в этом заключена ее гениальность.

— Должно быть, она бесценна, — заметил Джастин, прищуриваясь. Может быть, картина меняется и в зависимости от того, с какой точки на нее смотреть?

— Она застрахована на сумму свыше трехсот пятидесяти миллионов кредитов, — деловито ответил Марк.

Джастин громко расхохотался. Картина у него на глазах менялась.

— Ничего себе! Тогда рядом с ней лучше не чихать!

Марк улыбнулся.

— Так кажется только мне или цвета в самом деле немного блеклые?

— Если котировки и дальше будут падать, — ответил Марк, — картина, наверное, превратится в негатив… Раньше такого не случалось.

Наконец, Джастин отошел от стены и окинул взглядом всю коллекцию.

— Марк, какая из них нравится вам больше всего?

— Скульптура, — сразу отозвался секретарь.

— В самом деле? Почему?

— Если смотреть на нее долго, понимаешь, что на самом деле она — вовсе не скульптура.

Обернувшись, Джастин увидел, что Марк неотрывно смотрит на статую.

— А что?

— Это зеркало, мистер Корд.

Джастин подозрительно прищурился:

— На удивление глубокий ответ для такого мальчишки!

Глаза у Марка вспыхнули — как будто у него в голове включилась лампочка.

— Мистер Корд, мне двадцать три года.

— Чушь собачья, Марк! Если вам двадцать три, то я… — Джастин осекся и посмотрел на секретаря в упор. — Будь я проклят! — пробормотал он себе под нос и расплылся в понимающей улыбке. Теперь он рассматривал Марка примерно так, как несколько минут назад рассматривал картины. Волосы другого оттенка и прямые, а не курчавые… Нос меньше и слегка искривлен… Глаза другого цвета. Различий хватает, и все же перед ним…

Джастин протянул руку:

— Рад наконец-то познакомиться с вами, мистер Председатель!

Председатель от души расхохотался и крепко пожал Джастину руку.

— Черт побери, мистер Корд, я надеялся морочить вам голову по меньшей мере еще час!

Джастин постарался ответить таким же крепким пожатием.

— Извините, — сказал он, — но ни один двадцатитрехлетний мальчишка, в каком бы веке он ни жил, не может видеть в скульптуре зеркало!

— В самом деле, мистер Корд? Что же, по-вашему, увидит мальчишка?

— В мире много разных возможностей. В его воображении все формы будут зависеть от его развития.

Председатель кивнул в знак согласия:

— Вы — человек пожилой, сэр. Вы пожилой человек вроде меня.

Джастин по-прежнему дружелюбно улыбался, ни на миг не забывая, с кем имеет дело.

— Я не так стар, как вы, сэр, правда, я немного состарился после воскрешения.

— Да, это уж точно, — со знанием дела кивнул Председатель. — Должен перед вами извиниться, мистер Корд. Я вас недооценил — как, впрочем, и все мы. Зная, что я пристально слежу за вами с той самой минуты, когда вас воскресили, можно было бы ожидать от меня большей сообразительности… Что делать? Старею, наверное.

Джастин пожал плечами.

— Не хотите ли прогуляться? — спросил Председатель. — В коридоре никого нет, нам с вами никто не помешает.

Джастин понял: это не предложение и не просьба, а приказ.

— Да, конечно.

— Вы в самом буквальном смысле слова будете гулять на вершине мира, — ослепительно улыбнувшись, пообещал Председатель. Он напомнил Джастину кота, который держит в зубах пойманную мышь, еще не зная, что с ней делать.

Они вышли из приемной и зашагали по коридору по часовой стрелке. Хотя Земля была по-прежнему скрыта завесой тьмы, снизу высвечивались отдельные части. Особенно ярко светили морские побережья и берега рек — как будто кто-то раскрасил континенты и главные реки яркой флуоресцентной краской.

— Никогда не устаю любоваться этим видом, — признался Председатель. — Наверное, именно поэтому и поселился здесь, наверху.

— Значит, то, что пребывание здесь символически делает вас самым важным человеком на Земле, тут совершенно ни при чем? — спросил Джастин.

Председатель лукаво улыбнулся:

— Разве что чуть-чуть.

Наступило неловкое молчание, оба смотрели в окно на простирающиеся перед ними просторы Земли. Джастин решил, что светских разговоров с него достаточно.

— Слушайте, — сказал он, не глядя на своего собеседника, — по-моему, мне известно ваше мнение насчет моей инкорпорации. Не сердитесь, если я повторюсь, и добавьте то, что я упустил…

Председатель изумленно посмотрел на него:

— Пожалуйста, пожалуйста… Мне очень любопытно.

Джастин повернулся лицом к своему противнику:

— GCI, то есть вы, утверждаете, что в моей власти разрушить систему инкорпорации, которая по сути своей является добровольной. Я подрываю систему не только тем, что сам отказываюсь инкорпорироваться. Я еще и возглавляю Партию свободы и призываю людей отказываться от владения другими людьми… Все верно?

— Совершенно верно, мистер Корд.

— Хорошо… Я даю веру и надежду миллионам, которые решили, что больше не хотят быть инкорпорированными. Один человек, точнее, «один свободный человек», отрицающий существующий строй, дарит им такую надежду.

— Надежда — очень мощное оружие, мистер Корд.

— А для вас — очень опасное, — ответил Джастин.

Председатель кивнул.

— Чтобы положить конец массовым беспорядкам и насилию, — продолжал Джастин, — вам нужна моя активная поддержка. Со всеми трудностями она не покончит, но можно будет обескровить Партию свободы и «Боевое крыло». Ну как, пока все правильно?

— Замечательно. — Председатель едва заметно улыбнулся. — Пожалуйста, продолжайте.

— Ради достижения своей цели вы готовы отказаться от акций на сумму свыше миллиарда кредитов, подарив Ниле Харпер суперконтрольный пакет ее самой. И все, конечно, с единственной целью — чтобы мне удобнее было подарить ей свою одну — единственную! — акцию из пакета в сто тысяч, который будет сформирован в соответствии со стандартными положениями о персональной инкорпорации.