Онлайн книга «Запределье. Второй шанс»
|
– Ну не Алабама, не Алабама! Небраска, Айдахо, Арканзас… Какая, в сущности, разница? Да хоть бы и Кентукки! – Сибирь, Рон, Сибирь… – Сибирь? Вы меня просто обрадовали! Тоже глушь несусветная! Сибирь! Подумаешь, Сибирь!.. Сибирь… Сибирь? Как Сибирь? В каком смысле Сибирь? Та Сибирь, которая в штате Северная Дакота или… – Или, Рон, или… Та Сибирь, которая в России. Или Россия в Сибири? Я, знаешь, не очень силен в географии… – Но… Там же… Стоп. Или я совсем отстал от жизни, или… – Или. – Да вы что?!!.. Неужели, пока я тут штопал, резал и ставил дренаж, Штаты начали войну с Россией? – Нет, майор. Войны с Россией нет. Мы с русскими сейчас близки, как никогда. Я бы даже сказал, что у нас с ними сейчас медовый месяц… – Все настолько запущено? Не думаете ли вы, что я… – Вы слышали что-нибудь, – рявкнул полковник, окончательно выходя из себя, – о том, что русские нашли способ проникнуть в параллельный мир? Или вас ничего не интересует, кроме бандажей, катетеров и кетгута? – Параллельный? Разве это не фантастика? Хайнлайн, Гариссон, Шекли… В студенчестве я почитывал сайнс фикшн [54] … – Разве? Не одни лишь тома по патологии толстого кишечника? Феноменально! Неужели вы говорите серьезно? – Ну-у… Я что-то такое слышал, краем уха… – Краем уха? Да об этом уже второй месяц кричит вся пресса и ти-ви! – Да? И что там такого экстраординарного нашли в Сибири русские?.. 27
– Неужели я теперь убийца?.. Сергей сидел у дощатого стола, раскачиваясь на неудобном табурете, будто буддистский монах, отбивающий ритуальные поклоны. Он был в шоке. Не помогли ни крепкий чай, ни полкружки чистого спирта из «зимовных» запасов, влитые в него другом. Груз преступления, слишком тяжелый для неокрепшей мальчишеской души, сместил в нем что-то важное, и требовалось нечто большее, чем алкоголь, чтобы вернуть это очень-очень необходимое «что-то» на место. Такое лечит всего один врач на свете – время… Сейчас было еще ничего. Гораздо лучше, чем еще пару часов назад, когда Черниченко метался по избушке, хватаясь то за нож, то за прислоненный к стене «калашников», и Володьке стоило огромного труда отобрать у друга эти смертоносные предметы и не дать отправиться вслед за Анофриевым. А пистолет спецназовца вообще пришлось выкручивать из намертво стиснутой руки с риском переломать худые пальцы… Слава Богу, находящийся на грани помешательства сержант не смог снять эту непривычно выглядевшую штуку с предохранителя, иначе в зимовье неминуемо появился бы, как минимум, еще один труп. Судом над собой, да и судом и наказанием вообще Арсению уже было не помочь. Он безучастно следил за всем непотребством, творившимся над его телом, и лишь дергался, будто тряпичная кукла, когда то один, то другой задевал его в пылу борьбы ногами. И несказанно легче стало на душе у обоих, когда тяжелое, неповоротливое, вроде бы уже начавшее коченеть тело вынесли наружу, в темноту… Недаром говорит мудрый народ: «С глаз долой, из сердца вон…» – Вовка… – простонал Сергей, обхватив голову руками. – Я ведь его уби-и-ил… Понимаешь ты: уби-и-ил!.. – Не голоси, – буркнул Куликов, тоже отхлебнувший спирта, не принесшего облегчения, а наоборот, родившего какую-то тупую, животную усталость. – Рано или поздно это бы все равно случилось… Ты же на него постоянно крысился. И там, в роте, и здесь… – Отстань ты, Фрейд хренов!.. Черниченко протянул дрожащую руку к фляге, но друг отстранил ее. – Не фиг надираться… Еще друг друга перережем тут… Или перестреляем… Все! Сухой закон! Он встал, пошатываясь, и спрятал флягу в тайник. От спирта на голодный желудок кружилась голова, и вся комната плыла перед глазами, будто карусель. – Гад ты, Кулик!.. – пьяно уронил голову на руки Сергей. – Ты уснешь, а я все равно… – он длинно с присвистом, вздохнул. – И это… Все равно… Гад ты… «Заснул, – подумал Куликов, откидываясь на бревенчатую стену и прикрывая глаза. – Отходит, значит… Надо будет Анофриева похоронить по-людски… Могила там, памятник… Лопата за домом есть… Вот только с гробом как быть?.. Завернуть бы его во что-нибудь, хотя бы… Сколько там по правилам нужно держать покойника в доме?.. Два дня…» Дверь тихонько скрипнула, пустив внутрь струю холодного воздуха. «Ветер… – солдат почему-то боялся открыть глаза, стискивая веки еще крепче. – Ветер это… Сквозняк…» – Ребята… – произнес очень знакомый голос от дверей. – Чего это вы меня на холод вытащили? Розыгрыш, да?.. Прикалывались?.. Я опять храпел, что ли?.. Проснулся, а там… «Не может быть… – сжимал веки все туже и туже, до радужных бликов под ними, Куликов. – Мне это снится… Кошмары после водки самопальной… Привидений не бывает… Он мертвый…» Ледяные пальцы коснулись его щеки. – Что с вами, ребята?.. * * * – Как вы прокомментируете последние события, герр Штолльберг? – Я уже давал комментарий журналу «Шпигель» не далее чем вчера. Свяжитесь с редакцией и узнайте у них… Депутат ландтага земли Нижняя Саксония и лидер партии «Новый путь» Йорг Штолльберг неуклюже пробирался к своему лимузину, облепленный оравой журналистов, словно медведь-гризли сворой дворняжек. Немногочисленные телохранители ничего не могли поделать, так как «объект» слыл демократичным и открытым для прессы политиком. Увы, тщательно взлелеянный целым штатом «пиарщиков» имидж сегодня работал совсем не на него… – И все-таки, герр Штолльберг! Всего пару слов для «Рейнланд Беобахтер»!.. – Одна минута для TF-3!.. – Хотя бы словечко!.. «Черт! Все-таки придется пожертвовать этим стервятникам десять минут… Хотя… Не за горами выборы в бундестаг, и эта спонтанная прессконференция может добавить мне очков… Да, прямо так, как в восемьдесят девятом, не по бумажке!..» Громоздкий в своем длиннополом пальто, будто тяжелый танк, политик остановился так внезапно, что какая-то тощенькая девчушка в куцей пунцовой курточке и пушистом колпачке, вприпрыжку поспешающая за ним, врезалась в его «корму» и с приглушенным визгом отскочила, уронив микрофон. – Я готов уделить вам, господа репортеры, – пробасил Йорг в эту решетчатую штуковину, поднятую с асфальта. – Пять… Нет. Десять минут. Прошу задавать вопросы. Только коротко и по очереди. И с улыбкой на малоподвижном квадратном лице вручил прибор польщенной журналистке, потерявшей от неожиданности дар речи. Репортеры просто взвыли от восторга. Еще бы – неожиданная пресс-конференция политика, прославившегося своими радикальными, балансирующими на грани политкорректности взглядами, вместо односложных ответов, данных на ходу на умело и не очень поставленные вопросы. |