Книга Лифт в преисподнюю, страница 71 – Михаил Март

— Среди наших нет. Ты нам тогда после побега здорово помог. Добро братва тоже помнит, не только зло. А вот Водяной тебя и Дейкина всеми фибрами ненавидит. Он же без руки остался, и сам же виноватым был. Водолазами он командовал, он и в ответе.

— Думаешь, пойдет на мокруху?

— Пойдет. Вся жизнь покалечена.

— Где он?

— То ли в Челябинске, то ли в Свердловске.

— Как же ты о нем узнал?

— А он на восьмидесятилетие командира приезжал. О нашей «биографии» ничего не знает. Дружников не велел говорить. Но злобы у Водяного на всех хватит.

— Скоро дашь ему весточку. Мол, ты нашел меня и Дейкина и можешь дать ему наводку, но сам в деле участвовать не будешь.

— Дейкин жив? — удивился Рябой.

— Жив. На меня работает. До сих пор поджилки трясутся. Водяной мне скоро понадобится.

— Рискуешь.

— Брось, Кирюша. Мой риск куда круче будет, чем разборки с киллерами. Встретишь его сам. Квартирку я ему присмотрю, чтобы он у меня на виду был. И узнай, каким образом он нас с Дейкиным убирать собирается.

— Не вопрос.

— Учти, Кирилл, я большой взрыв готовлю. Здесь твое временное прибежище. Когда дам сигнал, уйдешь. Трех-четырех надежных парней прихватишь, остальных сдать придется. У меня для вас угодья получше этих найдутся и документы чистые. А пока продолжай работать на Барзая. Мне нужно знать все о нем и его запросах.

— Связи прямой у меня с ним нет. Курьера с заданием присылает.

— Проверил курьера?

— Проследили. Источник из «Трех пескарей». Есть тут охотхозяйство в километре-двух по ту сторону от шоссе. Элитарный заповедник для высоких вельмож, особо приближенных к императору.

— Плохо. Этого я не знал. Выясни о заповеднике все, что можно, вплоть до членов клуба. Зашли к ним своего казачка. Вопрос важный. Для меня этот район стратегический, тут каждая кочка должна быть проверенной.

— Понял, Гена. Жаль будет покидать насиженное место.

— Другое тебе еще больше понравится.

Чаров встал и направился к дверям.

* * *

Ника была беспредельно счастлива, ей удалось удрать из дома на ночь. Как? Этого она Чарову не сказала. Молодая мать, жена его сына, пила шампанское и вела себя, как уличная проститутка, отрабатывающая тройную ставку. На реакцию любовника она отвечала только одной фразой: «Соскучилась до смерти, дай насытиться!»

Так ведь и в любовь поверить недолго, ловил себя на мысли Чаров.

К утру сумасшествие закончилось и, наконец, он смог с ней поговорить.

— Может, о сыне что-нибудь расскажешь?

— О старшем или о младшем?

— Начнем с младшего.

— Настоящий мужик растет. Здоровяк. А умный… Как ты. Все понимает. Не удивлюсь, если он скоро заговорит и спросит: «А где мой настоящий отец?» Придется сказать правду. Одного ты не учел, Геночка. Глазки у сыночка твои. Синие, как небо. Таких ни у кого больше нет. Старший-то этого пока не замечает, а вот свекровь часто и подолгу к внуку присматривается. Баба хитрая, себе на уме. Кто знает, что в башке ее творится.

— Скоро ей будет не до вас. Свои проблемы задушат. Ездил Андрей в Сочи с новым другом?

— Еще как! Мой сыщик мне рассказал, как они там всех баб перетрахали. Лыжи в углу так и простояли.

— Вот и ладушки. Я вам дачу присмотрю, неподалеку от моей. Скоро еще одну встречу в ресторане устроим, там я вам ключи и передам. Внуку свежий воздух нужен.

— Андрей же маменькин сыночек, куда он без нее.

— Будь пожестче с ним. Он мямля. Пойдет за тобой, куда прикажешь. Там сад большой. Зачем ему в тир ходить, пусть на свежем воздухе в стрельбе тренируется. Это тоже будет твоей идеей.

— Что ты задумал, Гена? Почему ты мне не доверяешь?

— Доверяю. Но когда человек все знает, он перестает удивляться. А мне нужно удивление на твоем лице, особенно, когда ты слышишь странные вещи от чужих людей, следящих за твоей реакцией и разбирающихся в актерской игре. Ты главное действующее лицо, а значит, твоя безопасность для меня главная задача.

— Хорошо. Как скажешь. Только бы побыстрее что-то случилось. Я больше не могу так жить. Каторга какая-то.

Веселость сменилась слезами. Как он устал от женских слез! Он устал. Очень устал. Но не мог позволить себе расслабляться. История только начиналась. Главные события были впереди.

7

Северная столица начала принимать гостей. Первым приехал из Харькова Алексей Остужев. Чаров встретил его на вокзале, и Остужев обратил внимание на очки.

— Ты действительно плохо видишь, Гена? Жаль. Под дымчатыми стеклами скрываются твои удивительные глаза.

— Нет, с глазами у меня все в порядке и шляпу я ношу редко. Дело в том, что я должен всем своим партнерам запомниться именно в таком виде. Даже консьержка в подъезде спросила меня о зрении. Пришлось признаться, что возраст берет свое. Кстати, она тоже вспомнила о цвете моих глаз. Они у меня, как визитная карточка, но теперь пришло время сменить имидж. Иначе мы не будем с тобой похожими.

— Со мной? Небо и земля.

— Почему же? Один рост, одна комплекция, цвет волос.

— Ты забыл добавить еще татуировку на плече. Вот тут мы с тобой, как близнецы. Помнишь, Пашка Лопухов нас колол в госпитале? Дурачки мы были. Красиво, конечно, необычно. Паша постарался. Мастерски выполнил свою работу. Такого рисунка я не видел ни у кого из флотских.

— И не мог видеть. Это герб эмигрантского морского клуба «Андреевский флаг». Русские офицеры, проигравшие революцию и удравшие за границу, решили создать свой флотский кулак, чтобы ударить по большевикам и восстановить Россию. Но у них, как ты догадываешься, ничего не получилось. Клуб и до сих пор действует. Точнее, существует. Благодаря членам клуба, а сегодня это уже не эмигранты, а их внуки, занимающие высокие посты, так вот, благодаря их содействию я вернулся на родину. Их герб застрял в моей памяти, и я сделал рисунок для Паши, а он перевел его на наши плечи.

— Ты мне ничего не рассказывал о своих морских приключениях.

— И не мог. Я дал подписку в КГБ о неразглашении. Корабль, на котором я служил, затонул в океане, а Советский Союз не мог признаться перед народом, что его ракетные крейсеры гибнут в мирное время из-за дефектов в конструкции. Нас в море подобрал французский линкор. В живых осталось девять человек.

— Так вот что означает наша татуировка! Больше четверти века таскаю ее на плече и только сейчас узнал.

Они вышли на привокзальную площадь и сели в «джип» Чарова. Шел дождь, дул промозглый ветер с Невы. Осень готовилась сдавать свои права зиме. Когда машина тронулась, Чаров продолжил: