Онлайн книга «Цена свободы»
— Привязывать тебя? — деловито спросил Зак. — Нет, — отрезал тот, не повернувшись. Михан собрал десяток ножей, встал рядом со Славкой и протянув один. «Уже?! Я не смогу! Нет, не думать так. Нельзя». Дерево, из которого построен сарай, не слишком твердое, нож войдет легко. Славка очень четко увидел поверхность стены: неровно обтесанные бревна, пятнышко сучка чуть ниже Алешкиного уха, длинная трещина: змеится, скрывается за плечом. Солнце светит сбоку и почти не мешает, во дворе ни дуновения ветерка — идеальные условия. Вот только бы справиться с подрагивающими пальцами. Славка взял нож, взвесил в руке, определяя балансировку. Хороший нож. Развернуться бы — и тэму в горло. Впервые мысль об убийстве не окрасилась легкой тошнотой, так сильна была ненависть. Но нельзя. Славка наметил взглядом точку — справа от Алешкиного плеча: «Ты только не шевелись, пожалуйста!» — и метнул. Сам подался вперед, точно готовый лететь следом. «Есть! Один есть!» Алешка не повернулся, только еле заметно вздрогнул, когда нож вошел в доску чуть выше ключицы. Раздосадовано крякнул Вилл, заерзал на кресле. «Спокойно!» Славка облизнул пересохшие губы и взвесил в руке следующий нож. Отполированная деревянная рукоять, клинок средней ширины. Плохое оружие тэм не держит. Пятно от сучка навязчиво лезло в глаза, но оно слишком близко к Алешке — нельзя туда кидать. «Два!» Кресло под Виллом жалобно скрипнуло, тэм в раздражении толкнул кувшин. Вино плеснулось на скатерть, украсив ее алым пятном, и потекло на землю. Славка хотел крикнуть, чтобы Алешка закрыл глаза, но почему-то не мог. А тот по-прежнему смотрел на падающее солнце, и только когда нож вонзался в дерево, скашивал глаза. На шестом броске у Славки закружилась голова и он, слишком долго взвешивая в руке нож, мысленно ругал сам себя. — Кидай! — поторопил тэм. «Скотина!!» Нож вонзился чуть выше левой кисти, пробив ткань рубашки. Алешка дернулся. Опустил глаза на торчащую рукоятку, потом посмотрел на Славку и чуть качнул головой. Как тот удержался на месте, не кинулся к сараю, сам не понял. Наверное, просто ослабли ноги. Валившееся за забор солнце остановилось и обдало жаром, заставив мгновенно пересохнуть губы. «А еще четыре». Навалилась усталость, как будто только что в одиночку очистил Дарлово поле. — Ну что ты жабу тянешь! — раздражено подстегнул Вилл. Славка повернулся за ножом и наткнулся на любопытствующий взгляд управляющего. «Аттракцион. Шоу. Какие же сволочи!» Он разозлился — и зря. Нож вошел в стену слишком далеко. Тэм подошел к замершему Алешке и принялся мерить ладонью расстояние. — Ну, жабье племя, уложился! Давай дальше! — огорченно махнул он, возвращаясь обратно. «Дурак дураком, а туда же — понятия о чести. Тоже мне, блин, воин! Так, спокойно, еще три. Святой Вакк мне не поможет». Восьмой вошел над правым плечом, девятый рядом с ногой. Десятый Славка взвешивал долго, его не торопили. За спиной в надежде на промах сопели тэмы, с интересом поглядывал управляющий и только Зак с сочувствием усмехался в усы. «Все!» Славка уронил ставшие тяжелыми руки — последний нож торчал рядом с пятым. Алешка шагнул вперед, повернулся и посмотрел на стену. Ласк разочарованно махнул рукой Але: — Наливай! А ты пошел отсюда, — бросил он своему рабу. Славку вдруг начало знобить, он развернулся и побрел в полумрак конюшни, полный знакомых звуков и запахов. Фыркнул из стойла Орск, когда мальчик повалился на сено и закрыл глаза. Хотелось раствориться в этой траве, перестать быть Славкой и вообще перестать быть. Но кто-то схватил его и начал трясти, да так, точно собирался оторвать голову. — Как ты мог?! Ну, как ты мог, черт возьми?! — услышал Славка над собой бешеный Алькин голос и открыл глаза: — Слушай, отвали, а? Девочка выпустила зажатую рубашку. Показалось, что теперь, когда руки у Альки свободны, она даст ему по морде — ее просто трясло от ярости. — Как ты мог! — ударила Аля кулаком по сену. «Мимо», — равнодушно отметил Славка. — Ты же за него больше, чем за всех, боишься! У тебя же руки тряслись, ты, кретин! Зачем ты выбрал Алешку?! — А кого надо было, тебя? — спросил Славка, подумав: «Чтоб ты провалилась». Но без злости, устало. — Антона! Даня! За них бы ты не боялся и кидал спокойнее. Было бы намного больше шансов! Славка с трудом поборол желание закрыть глаза. — Какие вы все правильные! Какие все благородные. Ах, если рисковать, то только другом. Идиоты! Развели детский сад! Ты же убить его мог! Нашли время играть в рыцарей! «Мог», — отрешенно подумал Славка и безнадежно попросил: — Аля, уйди, а? «Все-таки вмажет», — решил он. Но Алька сдержалась и выскочила из конюшни. Славка закрыл глаза, но снова услышал шаги. Кто-то сел на Алькино место. «Нет, чтоб вы все провалились», — мысленно пожелал он, с трудом поднимая веки. Рядом пристроился Алешка и, отогнув набухший от крови рукав, рассматривал порез на запястье. У Славки затряслись руки. — Неглубоко, — тут же успокоил его друг. — Вина-а-а!! — заорал во дворе пьяный Ласк. Вошел Рик: — Скотина, жабий выродок! Драконий потрох! — О, как разобрало, — с уважением протянул Алешка. — Мне кажется, он сделал это специально! Нас изучает! — Изучает? Ласк? У него мозгов для этого не хватит, — вытирая кровь подолом рубахи, удивился Алешка. — Да не тэм — что с этого идиота взять! Михан. Если мы не выберемся отсюда в ближайшие дни, он нас точно достанет! А тебе, Славка, тэм этого не простит. Святой Вакк! — Слушай, не надо про Вакка, а? — опять закрывая глаза, попросил Славка, — Как меня все достало. На пороге неслышно появился Михан. Ребята торопливо вскочили, нельзя рабу сидеть перед вольным. Управляющий неторопливо подошел, встал напротив Славки. Михан был не очень высок и мог спокойно заглянуть в глаза мальчишке. Но он предпочел приподнять тому голову, подцепив подбородок двумя жесткими пальцами. У Славки похолодело в животе. — Детка, тебя не учили, что нельзя выигрывать у хозяина? — желтые глаза были похожи на змеиные: такие же холодные, немигающие. Славка промолчал, сглотнул. Скользнул взглядом в сторону. — Я спросил тебя, — пальцы нажали, сильнее запрокидывая голову и давая на горло. — Нет, не учили, — прохрипел Славка. Кулак впечатался в лицо, полумрак конюшни взорвался красными искрами боли. Славка отлетел на солому. |