Книга Живые и взрослые, страница 16 – Сергей Юрьевич Кузнецов

— Не волнуйся, — ответила Марина, — это уже мое дело. Ты, главное, тихонько все сделай, чтобы Оля не пронюхала.

Все утро Гоша собирал свою армию. Семеро мальчишек из их класса, пятеро — из «б» и четверо — из «а». В последний момент к ним присоединились двое шестиклассников, узнавших об операции от старших братьев.

К гаражам подходили с задней стороны, на крыши залезали, подсаживая друг друга. Лева догадался сложить всю сменную обувь в несколько мешков, а остальные наполнить ледышками и снежками — и так передавать боеприпасы на крышу. Через пятнадцать минут отряд был готов встретить неприятеля: семнадцать бойцов, и у каждого — боекомплект на десять-пятнадцать выстрелов.

Лежа на краю крыши, Гоша видит, как приближаются Марина и Ника. Марина широкими шагами идет впереди, Ника за ней едва поспевает. Вот они скрываются в лабиринте гаражей.

Стараясь не шуметь, Гоша по крышам пробирается к «внутреннему дворику», потом заглядывает внутрь: что за черт, Марины нигде нет! Ника растерянно стоит посреди вытоптанной площадки, испуганно озираясь по сторонам.

— Левка, — шепчет Гоша, — ты не знаешь, куда Марина делась?

— Нет, не знаю, — отвечает Лева, — ты же велел мне не высовываться. Я вот лежу и жду команды.

— Что за фигня, — бурчит Гоша, — куда она запропастилась?

Вадик и его пятнашки как раз подходят к гаражам. Бойцы выбирают снаряды для первого броска.

— Без сигнала не стрелять, — шепчет Гоша, чувствуя себя настоящим командиром, этаким Ардом Алуриным с его верными семнадцатью бойцами. Шепотом он отдает приказы: — Не высовываться! Ждать команды! Всем лежать тихо! Тихо, я говорю! Кто это там грохочет? Сказано же было — лежать!

В самом деле — по крышам прямо к ним несется еще один человек.

— Привет, вот и я, — говорит Марина.

— Как ты сюда попала? — спрашивает Гоша.

— Через заднюю дверь гаража, — объясняет девочка, — это гараж Николая Ивановича, папиного знакомого. Я взяла у него ключи, сказала: не хочу лыжи в школе оставлять, у него спрячу. Он зимой все равно машиной не пользуется — ну, я вчера заранее дверь открыла, а когда Ника отвернулась — пролезла туда, через переднюю дверь вышла… и вот я здесь!

— Ты — здесь, а Ника — там? — почти кричит Лева. — Они же сейчас прибьют ее!

— Не прибьют, — отвечает Гоша и шепотом командует: — Открываем огонь на счет «три». Прикрывайте меня и не попадите в девочку!

Гоша встает и с разбега — раз, два, три! — прыгает прямо во «внутренний дворик». В тот же миг град ледышек и снежков обрушивается на пятнашек.

Гоша хватает Нику за плечи, прикрывая от метательных снарядов, летящих со всех сторон. Девочка брыкается, но Гоше удается затащить ее в дальний угол. Пытаясь выбраться из ловушки, пятнашки бегут к выходу, но, отталкивая друг друга от узкого прохода, еще плотнее сбиваются в кучу — отличную мишень для обстрела!

У выхода из лабиринта разгромленный отряд Вадика поджидает Марина и Лева.

— Ну что, Вадик, — кричит Марина, — ты все понял? Ты хорошо запомнил моих друзей, правда? Их самих, их младших братьев и сестер, домашних животных, если они у них есть, всех-всех-всех? Я тебя спрашиваю, Вадик: ты хорошенько запомнил?

На Вадика жалко смотреть: куртка разорвана, губа разбита, под глазом наливается фиолетовым огромный синяк. Он кивает и бурчит себе под нос:

— Ничего, мы еще встретимся.

Нападающие торжествующе кричат, пятнашки орут от ужаса и боли, Гоша тащит Нику в безопасный угол, девочка ничего не понимает. Все происходит слишком стремительно, слишком быстро, словно она не успевает за собственной жизнью, как когда-то — за папой, как сегодня — за Мариной.

Вжавшись в угол, Ника видит: ее недавние гонители сбились в кучу, словно стадо баранов, а неведомо откуда появившийся Гоша поднимает с земли ледышки и швыряет им вслед. Теперь она, кажется, понимает, что случилось: ее заманили в ловушку, а Гоша ее спас. От этой мысли Нике становится тепло и радостно, словно она вдруг попала в какую-то сказку, в книжку со счастливым концом, в добрый фильм о крепкой школьной дружбе.

— Спасибо, — говорит Ника.

— Чего? — переспрашивает Гоша.

— Спасибо тебе, — повторяет Ника, — ты же меня спас.

— Я? — удивляется Гоша. — Я тут ни при чем. Это Марина всё… — Тут он замирает на секунду и, смутившись, добавляет. — Ну неважно. Я потом расскажу.

Пятнашки уже покинули «внутренний дворик», оставив на утоптанном снегу несколько варежек и одну вязаную шапку.

— Пошли, — говорит Гоша, — разберемся, чего там происходит.

Ника снова протискивается через узкий лаз — не одна куртка порвалась здесь сегодня! — следом за Гошей возвращается лабиринтом. Она пытается вспомнить древний миф о лабиринте, герое, чудовище и дочери местного царя. Герой — это, конечно, Гоша. Она, наверное, дочь царя. А чудовище? Чудовище — это все остальные: ее бывшие одноклассники, Оля, ее подруги, Лева, Марина… Только она никудышная дочь царя — герою от нее никакой помощи.

Ника идет следом за Гошей и думает, что мифы ведь были придуманы еще до Проведения Границ и, значит, еще в те времена, когда Граница была прозрачной, мертвые могли свободно приходить к живым, а живые — к мертвым. Наверное, думает она, это была совсем другая жизнь. Наверное, тогда люди совсем иначе относились к смерти. Не как к вечной разлуке, а как к путешествию, что ли. Жил в одной стране, уехал в другую, захотел — вернулся, не захотел — остался, а твои друзья приезжают в гости к тебе.

Может быть, Проведение Границ — это вовсе не так здорово, как все говорят?

А как же тогда Великая война, зомби, ромерос, фульчи и упыри?

Она не успевает додумать эту мысль — Гоша выводит ее из лабиринта.

На утоптанной площадке перед гаражами теснятся ее одноклассники, старые и нынешние, стоят еще какие-то ребята. В метре от нее стоит Вадик, куртка разорвана, губа разбита, руки трясутся. «Сполна получил», — злорадно думает Ника — но в этот момент Гоша бежит к Вадику: «Это тебе за Леву!» — и с криком хэ! с разворота бьет его ногой.

Это очень красивый удар. Раньше такие удары Ника видела только в кино. У нее даже сердце замирает — и в этот момент ей совсем не важно, кого и зачем бьет Гоша. Нике просто нравится картинка — мальчик в прыжке, одна нога согнута, другая вытянута в сокрушительном ударе.

— Эй, пацан, покажи класс! — кричит кто-то.

Вадик падает. Гоша подбегает к нему и наносит еще несколько ударов.

— Так его, так! — неожиданно для себя кричит Ника и замечает удивленный взгляд Левы.

«Что этот предатель делает здесь?» — думает она и вдруг слышит позабытый знакомый голос:

— Что, Георгий, справился?

Ника оборачивается. Высокая девочка лет пятнадцати, почти девушка. Она одета в высокие ботинки, черные штаны и кожаную куртку с серебряными рисунками.