Книга Синдром бодливой коровы, страница 31 – Галина Куликова

Люся сделала кислое лицо и спросила:

— Знаешь, по-моему, ты ударилась не только плечом, но и башней. У тебя мушки перед глазами не летают?

— Люся! Я просто хочу удостовериться кое в чем.

— Да?

— Я думаю, что мой телефон прослушивается. А возможно, и твой тоже.

— Вот как? — удивилась Люся и, вместо того чтобы взволноваться, спокойно заявила:

— Тогда прослушивается и твой городской телефон. Поезжай к себе на квартиру — это гораздо ближе.

— Но ты все поняла с этими мужиками?

— Честно говоря, нет.

— Кто-то пытается контролировать все мои действия с их помощью! Смотри! — Она встала посреди кухни и наставила на Люсю указательный палец. — Первым появляется Иван. Ты его не видела, но можешь мне поверить: он великолепен. До такой степени, что если бы существовал банк, где работают одни женщины, его можно было бы брать голыми руками, запустив туда Ивана для отвлечения внимания. И вот такой тип видит меня и буквально теряет голову. Ты можешь в это поверить?

— Да, — сказала Люся.

Настя подошла и ободряюще похлопала ее по плечу:

— Ты настоящая подруга, но сейчас не время обмениваться комплиментами. Итак, целый вечер и всю ночь этот тип изображает пылко влюбленного. Наутро я звоню тебе и говорю, что не доверяю ему и никогда не смогу доверять. И хочу, чтобы он испарился. Ты тут же описываешь тип мужчины, от которого я тащусь, и что происходит дальше?

— Что? — спросила Люся, как будто ни разу не слышала об этом.

— Иван исчезает, словно по мановению волшебной палочки, а его место тут же пытается занять брюнет с короткой стрижкой и родинкой на щеке — точь-в-точь, как ты описала.

— Но он тоже тебе не угодил, — медленно прозревала Люся. — Ты позвонила, облила его грязью и посетовала, что на твоем жизненном пути не встретился такой мужчина, какого сыграл Клану Ривз в фильме «Скорость».

Настя прищелкнула пальцами:

— И — алле-оп! Владимир исчезает. А уже сегодня утром, придя в себя после падения с липы, я вижу прямо над собой лицо человека, похожего на Киану Ривза.

— Слушай, в этом что-то есть! — вдохновилась Люся. — Похоже, что кто-то действительно пытается найти для тебя, так сказать, попугайчика-неразлучника.

— И этот кто-то — мужчина! — пылко заявила Настя.

Люся удивленно подняла брови, и она охотно пояснила:

— Только мужчина может быть столь низкого мнения о женщине, чтобы выбрать именно такой способ наблюдения за ней. Непоколебимая уверенность в том, что женщина может клюнуть на красивого самца и за день, в крайнем случае за ночь, попасть под его безоговорочное влияние — это ли не доказательство того, что процессом управляет мужик? Он плетет какую-то паутину.

— Пожалуй, — пробормотала Люся. — И у этого паука, обрати внимание, неограниченные людские ресурсы. С ходу найти парня, который выглядит, как Клану Ривз, — это тебе не понюшка табаку. Некоторые всю жизнь ищут. Ты не боишься его, этого паука?

— Он считает, что у меня стрекозиные мозги! — фыркнула Настя. — И ему даже в голову не пришло, что я смогу уловить закономерность в появлении кавалеров!

— Думаю, сейчас ему приходится несладко, — высказала догадку Люся. — Ты постоянно отвергаешь тех типов, которых он для тебя находит.

— И собираюсь отвергнуть еще одного. Надеюсь, ты мне подыграешь?

— Еще бы, конечно, подыграю. Кого ты потребуешь на этот раз? Лицо кавказской национальности?

— Для чистоты эксперимента необходимо выбрать что-нибудь особенное, что-нибудь экзотическое. Если после «заказа по телефону» такая экзотика появится, то все — мы правы на все сто.

— Попроси негра, — хихикнула Люся.

— Хорошая мысль, — согласилась Настя, — но мне что-то не хочется.

— Что за предрассудки? В молодости ты ездила в спортивные молодежные лагеря, где жгла с неграми костры и ела с ними из одного котелка!

— Это другое, — уперлась Настя. — О, придумала!

Пусть это будет финн. Все знают, что моя мать вышла замуж за Эйно. А Эйно — классный мужик. Ведь может такое быть, что я ей завидую?

— Запросто.

— Тогда сиди здесь и жди, когда я позвоню!

Настя схватила сумочку и бросилась вон. Заперев за ней дверь, Люся взяла книжку, легла на диван, а телефон поставила себе на живот. Примерно через полчаса он неожиданно взорвался, разбросав звуки по всей комнате.

— Только ты можешь вывести телефонный аппарат из равновесия, — заметила она, сняв трубку. — Ты где?

— Я у себя в квартире.

— Ты одна? — Люся бросила пробный камень.

— Как перст.

— Артем больше не появлялся?

— К счастью, нет. Господи, Люся! — страдальческим тоном воскликнула Настя. — Почему мне так катастрофически не везет с мужчинами?

— Чем же тебе Артем не понравился? — с напускным интересом спросила та. — Вроде бы он выглядит в точности, как Киану Ривз?

— Выглядит, как Киану Ривз, а ведет себя, как Панкратов-Черный! — отрезала Настя. — Если бы ты видела, как униженно он выклянчивал у меня номер телефона! Тьфу, даже вспоминать тошно. Пусть еще попробует сунуться.

— Вот именно! — поддакнула Люся, совершенно явно не зная, как вести беседу дальше.

— Наверное, права моя мама, уверяя, что только финны влюбляются по-настоящему, по-мужски! По крайней мере, в русских женщин.

— Финны — это да! — охотно поддержала ее Люся, будто бы съела на финнах собаку — Финны — это просто праздник какой-то.

— Как ты думаешь, можно полюбить человека за одну его национальность? — пристала к ней Настя.

— Да, да и еще раз да!

— Нет, ты думаешь не о той национальности. Я имею в виду финскую национальность.

— О!

— Вот тебе и «о!», — рассердилась Настя. — Слушай, что я тебе говорю: если бы я встретила подходящего финна, я бы прямо сразу написала завещание в его пользу. Так я полюбила этих людей.

— Когда же ты успела? — ехидно спросила Люся, не выдержав экспрессии разговора.

Мама много мне о них рассказывала, — отрезала та. — Кроме того, как ты недавно заметила, в молодости я несколько лет подряд ездила в международный спортивный лагерь. Там было много финнов. Да что я?

Он просто кишел финнами! И они все были моими друзьями.

— По очереди? — уточнила Люся.

— Твои глупые подколы совершенно ни к чему, — холодно заметила Настя. — И вообще: я рассказываю тебе о человеке, с которым могла бы прожить всю жизнь, а ты никак меня не поддерживаешь.