Онлайн книга «Особый район»
|
Седых забросил карабин на левое плечо, и вдруг Дима, как-то странно глядя на него, спросил: — Валера, где у тебя правая рука? — Ты что? — удивился тот. — Других забот у тебя нет? — Ну, покажи, — не отставал Дима. — Трудно, что ли? — Да на тебе! — Валера махнул левой рукой. — Больше ничего не нужно? — А ты, Колян? — обратился Дима ко второму другу. — У тебя где правая? — Да вот же! — с удивленным видом ответил Евтушенко и тоже показал левую руку. — Что это с тобой? — А сердце с какой стороны? — замогильным голосом спросил Дима, отступив пару шагов назад. — Тут, конечно! — недоуменно сказал Коля и приложил правую руку к правой стороне груди. — А у тебя? — Парамонов повернулся к Валере. Тот повторил жест и сказал: — Слушай, чего ты дурака валяешь? Заняться больше нечем? — А я сразу и не врубился, — произнес Дима, отступая еще дальше, — когда ты сказал, что направо пойдешь, а сам налево поперся. И Коля тоже, даже не удивился, будто так и надо. И сейчас ты карабин на левое плечо повесил. Раньше ты никогда так не делал… Нет, мужики, у нормальных людей сердце с этой стороны, а правая рука — вот она! — Слушай, Димон, — с подозрением спросил Валера, — сам-то ты нормальный? У тебя, часом, крыша не поехала? От переживаний? — У меня как раз с крышей все в порядке, и в туман я не лазил. А вот вы… — Ты говори, да не заговаривайся! — нахмурился Коля. — Не верите? — разозлился Дима. — Как бы вам доказать? Он почесал затылок под шапкой и придумал: — Покажи-ка карабин! Валера снял с плеча оружие. — А теперь смотри! — торжествующе сказал Дима и протянул ему свой. И тут Валере стало не до шуток. Затворы у двух карабинов торчали в разные стороны. А когда все трое сравнили наручные часы, оказалось, что у двоих ходивших в туман цифры на циферблатах смотрят совсем не в ту сторону, что у Парамонова. — Не понял… — растерянно проговорил Коля. — Чего уж тут понимать, — обреченно сказал Валера, — этот туман нас с тобой слева направо вывернул. — Что делать будем? — Может быть, нужно опять туда сходить? — несмело предложил Дима. — Чтобы назад перевернуло? — Ну, спасибо, друг! — Коля чуть не плакал. — Сам иди! — А ведь Димон прав! — неожиданно сказал Седых. — Больше нам ничего не остается. Лично я не хочу жить вывернутым наизнанку. — Что, на самом деле пойдешь? — удивился Евтушенко. — Пойду. Давай веревку! Валера намотал конец фала на руку, положил на снег карабин и с обреченным видом шагнул в туман. Все было, как в прошлый раз, — двести шагов в непроглядной сиреневой мгле, непрерывные подергивания за веревку, и выход на ослепительное снежное пространство. — Ну, как? — Евтушенко с надеждой смотрел на Валеру. Седых сбросил левую рукавицу, задрал рукав и посмотрел на часы. — Вам виднее. Это какая рука? А то я уже совсем запутался. — Левая! — сказал Дима и, глянув на часы, облегченно вздохнул. — Теперь все в порядке, слава богу! А тебе к одной ноге сено надо привязать, а к другой солому, чтобы не путался. — Держи! — Валера протянул Коле веревку и показал на туманную стену. — Теперь твоя очередь. Коля взял конец в правую руку, перекрестился левой рукавицей, закрыл глаза и шагнул в туман… …Через час, сварив на обед пшенный кулеш с тушенкой, они сидели у костра, поглядывая друг на друга, отпускали хохмочки и тут же начинали ржать над ними, как лошади. Сами понимали, что шутки дурацкие, но ничего не могли с собой поделать, таким немудрящим способом сбрасывали они пережитый стресс. — Коль, а какой ты рукой ложку держишь? — Дима бросал наигранно-удивленный взгляд на Евтушенко и сам начинал хохотать. — Я вот думаю, чего это ты, Димон, от нас так шарахнулся там, у стены? — не оставался в долгу Коля. — Смотрел на нас, будто мы тебя вот-вот схаваем! — Сам бы ты как смотрел? — огрызнулся Парамонов. — Мозги ведь у вас тоже перевернулись! Откуда мне знать, в какую сторону? — Я и сейчас человечинки хочу! — скрючив пальцы на манер когтей, Коля протянул руки к Диминому лицу. — Р-р-р! — Все! Повеселились, и хватит, — Валера первым взял себя в руки. — Дай бог, чтобы обошлось без последствий, а то ведь, кто его знает, что там внутри, в этом тумане. Вдруг радиация или другая какая гадость… — Не знаю, как насчет радиации, но вреда особого я пока не заметил. А вот польза точно есть, — Коля тоже перешел на серьезные тон и, заметив обращенные на него взгляды друзей, продолжил: — Помните, я себе по пальцу кувалдой заехал? У меня тогда ноготь начисто слез, а новый никак не хотел расти. До сегодняшнего дня… А сейчас, смотрите! Он показал друзьям большой палец левой руки, и те вместо уродливого сморщенного шрама увидели на нем блестящий розовый ноготь безупречной формы. — А у меня зуб перестал болеть! — признался Седых. — А ныл ведь со вчерашнего дня… — Так, может, мне тоже надо туда нырнуть? — улыбнулся Дима. — Смотришь, и у меня какая болезнь пройдет, тот же остеохондроз, к примеру… — Зря смеешься! — серьезно сказал Валера. — Мы ведь ничего не знаем про этот туман. Что это такое? Какие у него свойства? Ноготь, что у Коли вырос, это ведь не шуточки, да и мой зуб вряд ли случайно перестал болеть. — Ты карабин свой специально в таком виде оставил? — спросил Дима, взяв в руки и с интересом рассматривая странное оружие, затвор в котором нужно было взводить левой рукой, а все надписи и номера, выбитые на вороненом металле, читались справа налево. — Конечно! Кто бы нам поверил без доказательства? — ответил Валера. — Ты бы поверил? — Вряд ли, — согласился Дима. — А с другой стороны, такое не придумаешь… — Вот именно! — Валера хлопнул рукой по колену. — Даже Мюллер до такого не додумается. А если еще мы этих людей найдем… — Ты предлагаешь за ними гоняться? — осторожно спросил Евтушенко. — А тебе разве не интересно, кто они такие? — удивился Седых. — Может быть, хватит с нас приключений? — неуверенно сказал Коля. — И так, неизвестно еще, каким боком нам это выворачивание туда-обратно вылезет… — Вы как хотите, мужики, — стал закипать Валера, — но раз уж мы пошли на разведку, то надо довести ее до конца. Если вы не согласны, берите ноги в руки и топайте до дома, до завтра как раз дойдете. А я, пока не разберусь во всем, останусь здесь. — Ага, так мы тебя и оставили одного! — оборвал его Парамонов. — Много берешь на себя — «топайте до дома!» Вместе приехали, вместе и уедем. И искать этих первобытных тоже вместе будем. |