Книга Диггер по прозвищу Жгут, страница 85 – Александр Варго

— Эта, бля… ты бля… пшел отсюда, пендос говнячий, — шепеляво пробубнил бомж, вращая зрачками, очевидно, полагая, что одним своим видом наводит на собеседника животный страх. — Это мое… моя…

Рост развернулся и отошел на пару шагов, но бомж оказался настырным. Все так же враскорячку он поковылял за Ростом.

— Эта… бля, куда? Отдай, — бубнил бомж, семеня рядом. Он схватил Роста за рукав куртки и потянул к себе, будто собираясь сообщить ему важную новость. Рост брезгливо вырвался.

— Пошел на хер, — тихо сказал он, поглядывая в сторону казино. Но бомж не унимался, более того, теперь схватился за сумку Роста. На них стали обращать внимание прохожие.

— Отдавай. Тебя тут не было, пендос, — продолжал гундосить он, оттопыривая нижнюю губу, отчего стал на мгновение похож на бульдога. — Тут я. Мое, бля. Пендос говнячий.

Надо же, Рост никогда раньше даже не слышал о таком ругательстве. Интересно, эта ходячая параша хоть догадывается о том, что сама благоухает, как сортир в пионерском лагере? Рост наклонился к бомжу и, преодолевая дичайшую вонь, прошептал:

— Если ты, кусок говна, не свалишь отсюда, я смешаю тебя с тем, что у тебя в штанах, ясно?

Рот бомжа беззвучно открылся, но захлопнулся, так ничего и не сказав. Он торопливо убрал чумазую руку от сумки и по-паучьи заковылял прочь. Рост подождал, пока бомж скроется из виду, и лишь после этого пошел к «Баклану». Холодало.

В этот раз ему не повезло, Квадрат так и не появился. «Макдоналдс» уже давно не работал, и Росту пришлось переодеваться в кустах аллеи, иначе ни один частник не подобрал бы его в таком тряпье.

Оставалось два дня.

Когда он вернулся на свалку и подошел к уже ставшему ему родным дому, он подумал, что у него галлюцинации. Жгут сидел в той же позе, в какой находился еще утром, разве что еще больше сгорбился и съехал вниз, прямо на холодную землю. Больше возле костра никого не было.

— Жгут, — позвал Рост, но тот даже не поднял головы. Рост с опаской приблизился к зэку. Он что, умер?

Зрачки Жгута закатились, оставив белки неестественно белого цвета. Изо рта тянулись струйки, и Рост вначале решил, что это слюна, но быстро убедился в обратном — струйка была какого-то коричневого цвета, и точно такая же показалась из ноздри.

«Это больше похоже на слизь», — подумал Рост. Он тронул за плечо Жгута, и тот убрал руки. Рост присел над телом.

Сзади послышалась возня, и возле Роста очутился Витек.

— Чего это с ним, а, Геныч? — спросил бомж. В голосе сквозил страх.

— Я почем знаю? — ответил Рост. Он осторожно раздвинул руки Жгута в стороны и приподнял края засаленной рубашки. Витек испуганно охнул и дернулся назад, не сводя глаз с увиденного. Рост молча дотронулся до живота зэка.

Брюхо Жгута стало похоже на тугой барабан и выпирало, как у женщины на седьмом месяце беременности. Но даже не это поразило мужчин. Живот зэка был не просто большим, какой бывает у толстяков, он бугрился, в него словно зашили мешок с теннисными мячиками.

— Геныч, что это? — шепотом спросил Витек, с ужасом глядя на Жгута. — Он что, рожать собрался?

— Понятия не имею, — так же тихо ответил Рост.

— Он сегодня так весь день просидел, только скулил. Вечером мы жрать сели, так он прямо слюной изошелся, вон, вишь, какая черная текет… Дашка ему все подкладывала и свою порцию отдала, а он все верещит и добавки просит. И все за пузо держится. Чего делать будем?

— Ничего, — отрезал Рост, вставая. — Пусть лежит. Или ты хочешь, чтобы мы его затащили в дом и он спал с нами?

— Нет, не надо в дом, — поспешно сказал Витек. — Может, у него там газы скопились, так еще пернет, и мы все взорвемся.

Когда они оказались внутри, Рост спросил, можно ли припереть чем-то дверь изнутри.

После недолгих перешептываний было решено поставить у двери шконку Жгута.

Примерно через час в дверь заскребли. Рост неслышно поднялся и приник к двери. Снаружи шумно дышали и продолжали скрести, причем создавалось впечатление, что скребли очень твердым и острым предметом.

— Жгут, это ты? — приглушенно спросил Рост, и скребущие звуки, прекратившись на мгновение, тут же возобновились. Затем послышался удар в дверь.

— Кто там? — хрипловатым голосом спросила Даша. Рост разбудил Витька.

— Открывайте, — раздалось за дверью. Рост не узнал голос Жгута — будто у того был сильнейший насморк и заложен нос. И сразу вслед за этим — новый удар, сильнее первого.

«Выйти, что ли, по шее ему надавать?» — мрачно подумал Рост, чувствуя себя полным кретином. Елки, их тут четыре мужика, которые наделали в штаны из-за какого-то зэка с отвисшим брюхом. Затем он вспомнил бугрящиеся шары на животе зэка и… решил остаться внутри.

Между тем удары прекратились, несколько минут все было тихо. Рост подошел к Витьку.

— Так что там насчет пауков, Витек? — устало спросил он. — В коллекторе, я имею в виду.

— Э… ты почему спрашиваешь? — Витек нервно заерзал на кровати.

— Ты что, не понимаешь? С ним это начало происходить после того, как мы вытащили его оттуда, — сказал Рост. — С этой его ранкой на брюхе, черт бы ее побрал.

В этот момент на крыше раздались царапающие звуки, словно кто-то осторожно полз, выискивая какое-нибудь отверстие или щель, чтобы любой ценой попасть внутрь.

— Он уже на крыше! — завопил Кеша, кутаясь в рваное одеяло. Рост чувствовал, что еще немного — и начнется паника.

— Как он смог забраться наверх? — не поверил Витек. Будто в доказательство, наверху послышалась возня и скребущие звуки.

— Может, его кто-то укусил? — задал вопрос Витек. — Там, внизу, когда вы от ментов прятались?

— Все может быть. Ты видел, что у него с животом? Как рюкзак с бильярдными шарами.

Витек кивнул с затравленным видом.

— Ага, вот так. Раз так, значит, так, — захлебывалось от смеха существо, сидящее на крыше, и у Роста мороз по коже прошел от этого голоса. В нем уже не было ничего человеческого.

— Завтра… — прошелестело наверху, и за этим последовал грохот. Рост предположил, что Жгут, очевидно, кубарем скатился вниз. Потом наступила тишина.

Остаток ночи прошел беспокойно, Рост все время ворочался, впадая в полудрему и тут же выныривая из нее. В перерывах, пока он находился во сне, ему мерещились мать, Олеся, Лелик… В конце концов приснился Жгут. Он сидел на своей шконке в чем мать родила с дьявольской ухмылкой на тощем лице, а из задницы вытаскивал что-то тонкое и блестящие. Рост с ужасом обнаружил, что это пряжа, клейкая и отвратительная.

— Как насчет мух, фраерок? — скрипуче смеялся Жгут, делая из своей кошмарной пряжи петлю, и Рост вскрикнул во сне.