Онлайн книга «Города Красной Ночи»
|
Тоби почувствовал дурноту. Внезапно он заговорил, не раскрывая губ: – В любом приличном гойском клубе вас с таким выражением на ваших жидовских мордах не пустят даже на порог… Нам нравятся правильные евреи, которые придумывают атомные бомбы и смешные еврейские шуточки… Мертвая тишина, выпученные глаза, ошалелые взгляды по сторонам в поисках источника оскорбления. – Ach Gott! – еврей-официант хлопнулся в обморок. Тоби переключил внимание на столик, за которым сидели черные: – Да, и правильные черные тоже, которые сладко поют, и знают свое место, и не позволяют себе обжираться в одних ресторанах с белыми, отъедая свои черномазые рожи и набираясь сил, чтобы потом насиловать собственных бабушек. За следующим столиком – латиноамериканские дипломаты. – Эй, вы, жирножопые мексиканские педрилы! Катитесь назад, в свои сифоидные притоны, где вам самое место! – Правильно, так их! – говорит кто-то с акцентом выходца из южных штатов. – Ебите своих аксолотлей и не лезьте к приличным людям… Хуже вас может быть только Пэдди-террорист с бомбой в портфеле. Портфель у столика ирландцев вдруг начинает тикать. Тоби кладет деньги на стол, поверх счета. Он поднимает бокал с вином и салютует в сторону еврейского стола: – Вы, евреи, такие теплые и человечные. Я посвящаю вам самый прекрасный из всех тостов: Лехаим! За жизнь!… Он встает и идет к выходу. – У вас, у черных, есть душа. Проходя мимо латиноамериканцев, он виляет бедрами. – Que rica mamba [47] … Когда смеются глаза ирландца… Стоя на пороге, Тоби захлестывает шарф вокруг шеи и произносит, не шевеля губами, так что звук отражается эхом изо всех углов… – Ебать королеву! Он открыл дверь, и тяжелая, вязкая тьма нахлынула на него вместе с запахом паленой серы. Он кинулся к перекрестку сквозь черное облако, его красный шарф оставлял в воздухе след, словно горящий бикфордов шнур. Крики за спиной. Звон бьющегося стекла. А вот и Эгертон-Гарденс, 44. Он открыл дверь своим ключом, проскользнул внутрь, закрыл дверь за собой и привалился к ней спиной. Взрыв снаружи, сирены, слова у него в голове: – Воздушный налет… Бомбежка. Он поднялся по лестнице к себе в комнату. Открыл дверь и сразу – по звуку дыхания и запаху сна, – понял, что в комнате кто-то есть. Он дотронулся до плеча спящего. – Здравствуйте, я Джон Эверсон. Надеюсь, вы не возражаете, что нас теперь двое? – Да нет, все нормально. Тоби разделся до нижнего белья и скользнул в постель рядом с постояльцем. Они лежали, прислушиваясь к взрывам. Бомбы будто совершали неспешную прогулку туда-сюда по Бромптон-роуд. В комнате пахло. Но не только юной и теплой плотью. Это был едкий и пряный, чуть мускусный запах озона, запах путешествия во времени. Тоби проснулся в темном коттедже. Мать еще не вернулась. Он был один, и ему было страшно. Коттедж в Гибралтаре – он узнал его даже в темноте. Он вышел из своей комнаты, прошел через гостиную и заглянул в спальню матери. Кровать пуста. Он знал, что так и будет. Свет не включится. Он ложится на ее кровать, но страх не отступает. Он возвращается в свою комнату и пробует включить свет. Ни одна лампа не зажигается. Теперь и в его комнате тоже нет света. Он открыл дверь и вышел наружу. На улице уже занимался рассвет, но густая тяжелая темнота колыхалась в доме, как черный туман. Он решил, что больше он там ночевать не будет. Но кто не будет там ночевать? Сейчас он был не одним человеком, а сразу двумя людьми – мальчиком, жившим в коттедже, и кем-то еще. Он видит корабль. Дурбан-Гибралтар. Тонкий юноша с соломенными волосами и карими глазами в синем форменном кителе и морской бескозырке – первый помощник. На бригантине – два офицера и восемь человек команды. Мать мальчика вернулась из паба, где она работает барменшей. Она лежит на кровати, полностью одетая, разметав руки и ноги в пьяном сне. Он рассматривает комнатные растения, гобелен на стене с изображением минарета, слоника из слоновой кости, стеклянную мышь на полке. В другой комнате – плитка, желтая квадратная жестянка из-под чая с китайскими мандаринами, кран протекает, вода капает в ржавую раковину. В комнате двое: худой мужчина лет тридцати со срезанным подбородком и серым лицом и рыжеволосый священник с налитыми кровью глазами. Мальчик мысленно составляет опись нищенской обстановки: бронзовая ваза с рогозом на полке неработающего камина, окаймленная бахромой лампа на расшатанном столике, три стула, диван и армейское одеяло. Он мальчик, но при этом он еще и встревоженный гость, дядя или крестный. Он собирается уходить. Сразу за коттеджем начинается крутой, заросший сорняками склон, усыпанный рождественской мишурой и искусственным снегом. Гостю ужасно не хочется оставлять мальчика в этом доме. На склоне под вялыми порывами ветра медленно вращается бумажное гребное колесо. На нем надпись: Пропавшие без вести и мертвые Священник беседует с матерью и с тем, другим. – Будьте осторожны. И если что-то пойдет не так, сразу свяжитесь со мной. Мертвые пальцы в дыму указывают на Гибралтар. – Капитан Кларк приветствует вас на борту корабля. Не забудьте перевести часы на час вперед. Британцами мы были, британцами и помрем. Чай и мармелад в магазинах, слоники из слоновой кости, резные шары один внутри другого, нефритовые деревья, индийские гобелены с тиграми и минаретами, часы, камеры, открытки, музыкальные шкатулки, ржавая колючая проволока, сигнальные башни. Готовясь к посадке, он слышит усталый голос седого священника: – И надолго вы здесь думаете задержаться, мистер Тайлер? Все непросто на поезде «А».
На поезде вместе с Уорингом. Пахнет паром, копотью и железом. Туалеты забиты дерьмом. За окном – красная глина, ручьи, пруды и фермы. У меня с собой маленькая круглая коробка, в коробке – рисунки, сделанные на бумаге, похожей на пергамент, и они оживают, когда я перелистываю страницы. Стадо коров у реки увязло в бетоне по самые уши. Или вот четыре фигуры, двое мальчиков и две девочки, одетые по моде восемнадцатого века, выходят из золоченой кареты. Они сбрасывают одежды, кружась под позвякивание музыкальной шкатулки. В коридоре поезда я сталкиваюсь с французским таможенником – грузным приземистым человеком с багровым лицом и налитыми кровью зелеными глазами, – и его помощником, длинным костлявым типом с землисто-серым лицом. Видимо, мы проезжаем по территории Французской Канады, и будет проверка паспортов. |