Книга Десять сигм, страница 44 – Пол Мелкоу

Когда мы срубили несколько кустов и вытащили их из зарослей, я заметила очертания крепости. Неожиданно у тропы появилась цель, и дело пошло веселее.

Крепость проржавела и покрылась плесенью, но нам она сразу понравилась. Мы выбросили жесткий оранжевый ковер, покоробившиеся и заплесневелые журналы «Плейбой», бутылки из-под пива «роллинг-рок» и обустроили тут все на свой вкус — радиоприемник на батарейках, самодельный телескоп и пластмассовые комбинированные ложки с вилками из экспресс-кафе.

Похоже, инопланетянина крепость тоже устроила. Мы дали ему бумагу, ручку, конверты и рулон марок, который я стянула с прикроватной тумбочки Эрни. Одолжили спальный мешок. Нижний, более темный этаж он использовал как спальню, а верхний, не такой просторный, приспособил под кабинет.

Каждый день инопланетянин сочинял длинные письма, заполняя убористым почерком страницы блокнота из желтой линованной бумаги. Мы забирали письма и опускали в почтовый ящик.

Он написал уйму писем. В Массачусетский технологический, в Калифорнийский технологический, в Гарвард и Принстон. Нам пришлось доставать конверты для авиапочты, чтобы отправить письма в Кембридж и Токийский университет.

Когда инопланетянин не писал писем, мы разговаривали. Он никогда не обращался к Нику, только ко мне. Мы узнали, что пришельца зовут Берт. Он любит классические телесериалы, особенно «Остров Гиллигана» — использует его как иллюстрацию бессмысленности организованных действий в классовом обществе. Его семья принадлежит к прославленному древнему роду. Ему нравится более теплый климат. И он не согласен с «фермерами».

— Поэтому фермеры вас сбили?

— Земля — закрытая планета.

— Закрытая планета? А нас даже не предупредили.

— Одна из целинных планет в этой части галактики.

— То есть вы нас игнорируете.

— Нет-нет, — возразил Берт. — Мы вас не игнорируем. Откуда, по-твоему, я знаю английский? Он служит нам универсальным языком.

— Английский — универсальный язык галактики? — Вот бы удивилась моя учительница литературы миссис Мур.

— Языком дело не ограничивается. Вы для нас источник многих вещей.

— Пива? Коров? Женщин? — Интересно, что мы, люди, можем дать инопланетянам такого, чего у них еще нет? — Комедия. Должно быть, это комедия.

Берт озадаченно посмотрел на меня. Выходит, не комедия. Инопланетянин лизнул конверт своим неестественно тонким языком и протянул мне.

— В завтрашнюю почту, пожалуйста.

Я передала конверт Нику, и Берт отшатнулся, как будто ему стало больно оттого, что предмет, который он держал в руках, коснулся чего-то сломанного. Он никогда не смотрел на Ника и не говорил с ним, даже из вежливости.

— А разве в вашем мире нет умственно отсталых? Берт покачал головой.

— Наверное, здорово быть инопланетянином. Похоже, он уловил мой сарказм.

— Я бы так не сказал. У нас свои проблемы. Именно поэтому я здесь.

— Какие у вас могут быть проблемы? — Я представила мир, в котором Ник был бы нормальным.

— Всеобщее безразличие! — Таким взволнованным Берта я еще не видела. — У нас есть все, что нужно, и всем наплевать, что будет потом. Никакого стремления к развитию, никакой потребности в творчестве. Мы такие же мертвые, как он. — Берт ткнул пальцем в Ника.

— Заткнитесь! — крикнула я. — Ник живой. Может, вам хочется видеть его мертвым, но он живой!

Берт моргнул, затем опустил взгляд.

— Прости.

— Ладно, до завтра.

Я привыкла, что люди могут самым неожиданным образом реагировать на Ника, но инопланетянин меня удивил.

Когда Эрни поселился в нашем с мамой трейлере, он никогда не обзывал Ника. И не игнорировал. Он относился к Нику как к игрушке. Эрни протягивал руку и говорил: «Дай пять», — а когда Ник пытался шлепнуть его по ладони, быстро отдергивал руку. Ник каждый раз смеялся, пока Эрни не приказывал: «А теперь твоя очередь». Ник не соображал, что нужно убрать ладонь от молниеносного, как бросок змеи, шлепка. Сначала он робко улыбался, а потом смотрел на меня, потирая ладонь. «Протяни руку, Ник», — снова приказывал Эрни, и мне приходилось как-то отвлекать их. «Послушай, Эрни, мне кажется, по телевизору уже начались автогонки», или «Ник, а там не школьный автобус?», или «Ребята, хотите еще колы?». Страшно подумать, что творилось в мое отсутствие.

«Фермеры» появились через неделю, когда я успела отправить около дюжины писем. Этих типов можно было бы принять за страховых агентов или Свидетелей Иеговы, но я знала, на что нужно обращать внимание. Щеки у них выпирали не там, где следует, а шеи расширялись кверху, как у Берта.

Спускаясь по черной металлической лестнице трейлера, покрытой пятнами ржавчины, я услышала голос Гарри:

— Вот она.

Двое «фермеров» буравили меня взглядами, и я застыла, будто статуя. Я еще больше возненавидела Гарри, хотя и не думала, что такое возможно.

— Если мы правильно поняли, ты видела, как машина упала в реку.

— Нет. — Мне показалось, что гравий подъездной дорожки впивается в нош сквозь подошвы туфель.

— Видела, видела, — встрял Гарри.

— Нет.

— Мы ищем водителя, — сказал первый инопланетянин.

— Нам нужно его кое о чем расспросить, — прибавил второй.

— Или ее, — поправила я. — Может, за рулем была женщина Всем известно, что женщины худшие водители в мире.

В ответони лишь захлопали глазами. Никакого чувства юмора — совсем как у Берта.

— Нам бы очень хотелось знать, что ты видела.

— Ничего, — ответила я. Они подошли вплотную.

— А мы не могли бы продолжить разговор в нашей машине? — Второй инопланетянин взял меня за руку. — Мы заплатим наличными.

И тут по лестнице трейлера с громким топотом стал спускаться Ник. Воспользовавшись моментом, я высвободилась.

— Мой брат Ник. Вы еще не знакомы? — Я подтолкнула Ника к «фермерам», и он обхватил голову руками.

Им тоже стало не по себе — инопланетяне поняли, что перед ними «поломанный» человек. Они не могли отличить мальчика от девочки, но мгновенно чувствовали неполноценных людей.

— Просим прощения, — попятились «фермеры».

Мы с Ником смотрели, как они садятся в машину и едут прочь по гравийной дорожке. Я показала Гарри средний палец.

— Я точно знаю, что ты врешь, Силли.

— А больше ты ничего не знаешь, придурок? Он медленно побрел прочь.

В тот же день «фермеры» наняли Буббу, чтобы вытащить машину из реки. Мы наблюдали за ними из леса. Бубба пригнал тягач поменьше, с откидной безбортовой платформой. Должно быть, «фермеры» не объяснили толком, что к чему, потому что он начал чертыхаться, как только увидел «фольксваген» посреди реки. И не переставал ругаться, пока брел к машине по колено в воде.