Онлайн книга «Воздушные змеи»
|
— Она погибла, — прошептал я. Мадам Жюли ничего не сказала. — Но ведь можно предупредить её? Есть номер телефона… — Нет, кроме шуток, ты что, воображаешь, что я позволю тебе звонить отсюда? На центральной станции записывают все номера, время, когда звонили, и номер, откуда звонят! — Помогите мне, мадам Жюли! Она наклонилась и взяла на руки Чонга, враждебно глядя на меня. — Невероятно, кажется, у меня к тебе слабость. В моём-то возрасте! Она подумала. — Единственное место, откуда ты мог бы позвонить спокойно, это гестапо, — сказала она. — Погоди. Есть ещё одно место. Квартира Арнольда, заместителя Грюбера. —Но… — Он там живёт с дружком… Я тебе о нём говорила. Это дом четырнадцать на улице Шан в Клери, третий этаж, направо. У них своя линия связи, так что ничего не узнают. Поезжай туда. Очень удачно. Я забыла передать ему лекарство… То есть когда я говорю: забыла… В последнее время он стал обо мне забывать, этот маленький Франсис… — Франсис? — Франсис Дюпре. Совсем не похоже на «Исидор Лефковиц»… Подожди… Она порылась в ящике комода и достала две ампулы. — Уже неделя прошла. Бедняга, наверно, на стены лезет. Но это ему урок. Я взял ампулы. — Он диабетик. Это инсулин. — Вы хотите сказать, морфий. — Что ты хочешь, скоро вот уж четыре года, как он подыхает от страха. Впрочем, он всегда был не очень-то уверен в себе. Скажи ему, я его не забуду, если он не забудет обо мне снова. Пусть даст тебе позвонить. Она сидела в кресле, расставив ноги, с Чонгом на коленях. — И дай мне что у тебя в кармане, Людо. — Что? — Капсулу с цианом. Если тебя обыщут и найдут её у тебя, это всё равно как если бы ты признался. Не будешь ведь ты глотать циан только потому, что тебя обыскивают. А так всегда есть шанс, что как-нибудь вывернешься. Я положил свою капсулу с цианистым калием на её ночной столик. У мадам Жюли вдруг стал мечтательный вид. — Теперь уже недолго, — сказала она. — Я уж ночи не сплю от нетерпения. Было бы слишком глупо попасться в последний момент. — Она рассеянно теребила свою золотую ящерицу. -Если тут слишком запахнет жареным, я выберусь отсюда, присобачу себе куда надо жёлтую звезду и сдамся немцам в Ницце или Канне. Конечно, меня сразу депортируют, но несколько месяцев я продержусь, а тем временем американцы высадятся. Знаешь, как в фильмах про краснокожих, когда в конце всегда появляется кавалерия. Она засмеялась. — Янки-дудл-дудл-дэнди… — промурлыкала она. — Что-то в этом роде. Сами немцы в это верят. Кажется, это будет в Па-де-Кале. Хотела бы я это видеть. Так что, если ты попадёшься… — Будьте спокойны, мадам Жюли. Пусть лучше меня замучат до смерти, чем… — Да, все так думают. Ладно, увидим. Поезжай. Через сорок пять минут я был у дома 14 на улице Шан. Я оставил велосипед метрах в ста от дома и взбежал на третий этаж. Я был так взволнован, что первый раз в жизни у меня сделалось выпадение памяти: забыл, направо или налево. Пришлось заново вспомнить весь разговор с мадам Жюли, чтобы восстановить слова: «Третий этаж, направо». Я позвонил. Дверь открыл тщедушный молодой человек, довольно красивый, в стиле танцора танго, но очень бледный; его большие, обведённые кругами глаза имели тревожное выражение. Он был в пижаме, на шее у него висел маленький крестик. — Господин Франсис Дюпре? — Это я. Что вы хотите? — Я от графини Эстергази. Я вам привёз лекарство. Он оживился: — Наконец-то… Не меньше недели прошло… Она меня забыла, мерзавка. Дайте мне… — Мадам… то есть графиня Эстергази… попросила меня позвонить от вас в Париж. — Пожалуйста, пожалуйста… Телефон там, в спальне… Дайте мне это… — Месье, я не знаю немецкого. Надо, чтобы вы сами попросили номер… Он устремился к телефону, вызвал номер и передал мне трубку. Я отдал ему две ампулы морфия, и он побежал в ванную. Через минуту я услышал голос Лилы: — Алло? — Это я… — Людо! Но как… — Не оставайся там, где ты сейчас. Уходи немедленно. — Почему? Что случилось? Георг мне сказал… Я едва мог говорить. — Сейчас же уходи… Это место засекли… Они будут с минуты на минуту… — Но куда мне идти? К родителям? — Нет, только не это… Подожди… У меня в голове плясали десятки имён и адресов товарищей. Но я знал, что никто не пустит к себе незнакомку без заранее условленного пароля. И может быть, за Лилой уже есть слежка. Я выбрал наименее опасный выход. — У тебя деньги есть? — Да, Георг мне дал. — Брось все вещи и немедленно уходи, не теряя ни секунды. Снимешь комнату в гостинице «Европейская», улица Роллен, четырнадцать, это возле площади Контрэскарп. Сегодня вечером я тебе кого-нибудь пришлю, он спросит Альбертину, а ты назовёшь его Родриго. Повтори. — Альбертина. Родриго. Но я не могу так уйти, здесь все мои книги до искусству… Я проревел: — Ты всё бросаешь и уходишь! Повтори. — Родриго. Альбертина. Людо… — Уходи! — Мне чуть не удалось… — Уходи! — Я люблю тебя. Я повесил трубку. Совершенно измотанный и физически, и нравственно, я упал на неубранную постель. Едва я лёг, как из ванной появился Франсис Дюпре. Никогда бы не поверил, что за несколько минут человек может так измениться. Он излучал покой и счастье. В глазах с томными ресницами страха не осталось и следа. Он сел на кровать у меня в ногах, улыбаясь, с дружеским видом, — Ну как, молодой человек, всё в порядке? — Всё в порядке. — Эта Эстергази чертовски хорошая женщина. — Да. Чертовски хорошая женщина. — Она всегда была для меня как мать. Знаете, я диабетик, а без инсулина… — Я понимаю. — И потом, инсулин бывает разный. Тот, который она мне достаёт, всегда прекрасного качества. Не выпьете бокал шампанского? Я встал: — Извините, я тороплюсь. — Очень жаль, — сказал он. — Вы мне очень симпатичны. Рад буду видеть вас. До скорой встречи. — До скорой встречи. — Только скажите ей, чтобы помнила обо мне. Мне нужно лекарство через каждые три дня. — Я ей скажу. Но я так понял, что вы тоже немного забыли о ней… Он издал смешок. — Правда, правда. Больше не буду. Я буду чаще давать ей знать о себе. Я уже был на лестнице. |