Онлайн книга «Двуликое зеркало»
– Я запамятовал, – не сводя глаз с Андрея, сказал Кошман. – Может быть, вы мне напомните? – Вряд ли вы могли забыть о том, что видели в одном бункере за огромной стальной дверью. Мне кажется, ваша память воскреснет, если мы вернемся в тот же дом, где все началось. Андрей достал из кармана ключи и потряс связкой в воздухе. – Вопрос о том, кто остался в живых, решился сам собой, – улыбаясь, произнесла Наташа. – А как быть с этим? – Андрей указал на дверь с табличкой «Морг». – Их больше некому опознать, кроме убийцы. А ее схватили в электричке, и она сидит в подмосковном СИЗО. И вряд ли из него выберется. На секунду у Андрея защемило сердце. Он вспомнил Татьяну и теперь сожалел, что бросил женщину в трудную минуту. – Как же мы поступим? – спросил Кошман. – Похороним профессора Зарецкого и отправимся во дворец чудес. Вы получите все, что заслужили. Банкиры обязаны держать свое слово – иначе им перестанут доверять. – Прекрасное решение, господин финансист! – воскликнула Наталья Павловна и направилась к дверям. Теперь и погода, и жизнь казалась ей прекрасной. Эксперимент удался. На секунду Наташа задержалась и, оглянувшись назад, спросила Андрея: – Надеюсь, ты не потерял те самые четыре черные папки, которые забрал из стола Зарецкого? Он не сразу понял, о чем идет речь, но быстро вспомнил о рюкзаке, который до сих пор лежал в машине. – Вы их получите, но позже. – Главное, чтобы они были целы. – Не сомневайтесь. Мы едем следом за вами. Поторопитесь. Кошман уже включил двигатель. Наташа села рядом, и «опель» тронулся с места, оставляя за собой тонкую бензиновую нить. – Поехали, Ван Ли! – крикнул Андрей. Ван Ли, стоявший у машины, сделал несколько шагов вперед, достал спички, зажег одну из них и бросил на мокрую дорожку. Бензин вспыхнул, и огненная стрела помчалась вдогонку за «опелем». Все произошло слишком быстро. Андрей ничего не успел понять. Он видел, как огненная нить догнала «опель», скрылась под машиной, и через мгновение раздался оглушительный взрыв. Яркое пламя, подброшенный вверх автомобиль, грохот, и черное облако дыма взвилось вверх. – Вот теперь поехали, – спокойно сказал Ван Ли. «Ауди» сорвалась с места и промчалась мимо пожарища. Спустя минуту они были далеко от того места, где произошел взрыв. – Зачем ты это сделал? – спросил Андрей. – За смерть платят смертью. Профессор был мне вторым отцом. Теперь его душа успокоится. – А у меня на их счет были другие планы. Правда, результат не изменился бы. Ты можешь представить себе тюремную камеру, где денег больше, чем воздуха? – Меня не интересуют деньги. Я не знаю, что это такое. – Ты самый счастливый человек на свете. А теперь поедем в Калугу. Мне нужен Гарик Желковский и его талант. Нам понадобится еще одно послание. Татьяне Медведевой нужен настоящий адвокат. Машина выехала на шоссе и свернула в сторону Калуги. Андрей поднял с полу цветной рюкзачок, вынул из него черные папки и принялся их изучать. * * * Резко похолодало. Лужицы покрылись льдом, дожди сменились легким снежком, который, касаясь земли, тут же таял, оставаясь только не ветках мокрых, почерневших деревьев. Машина остановилась у покосившейся хибары не берегу Иваньковского водохранилища. – Это должно быть здесь, – уверенно заявил Андрей. Он взял с заднего сиденья старенький портфельчик и вышел из машины. Калитка открьшась сама. За ней стояли двое. Крепкие ребята – с такими лучше не встречаться на узкой дорожке в безлюдном месте. – Мне нужен Кадило и его гость. У меня к ним разговор. Андрея пропустили на заброшенный заросший участок и проводили в дом. Перед тем как впустить гостя в комнату, его обыскали. Человек, похожий на лешего, сидел за огромным столом и подозрительно разглядывал пришельца. Окладистая борода, длинные волосы и черные очки. – С чем пожаловал, приятель? – зычным голосом задал вопрос хозяин. – Я курьер от господина Сарафанова. Мне нужно повидать Михал Абрамыча Тихомирова. У меня к нему письмо. – Заждались уже. Забыл о нас Паша. – Вы знаете обстановку. Пока не закончит начатое дело, казначей не покажется в свете. Дверь соседней комнаты открьшась, и на пороге появился адвокат. Несмотря на расслабляющую обстановку, Тихомиров выглядел безукоризненно. Чисто выбрит, выглажен, в белой рубашке, галстуке и до блеска начищенных ботинках. – А почему я вам должен верить, молодой человек? – спросил он с порога. – Я вас никогда раньше не видел. – Видите ли, Михал Абрамыч, я сын профессора Зарецкого. Пал Матвеич доверил мне вести его дела. Не финансовые, конечно, а скорее фельдъегерские. А также он попросил меня взять на себя заботы умершего Марфуты. – Я сожалею, что Марфута сбежал. – Пытался сбежать. С моей женой. Теперь они оба лежат в морге Тихоновой пустыни и будут похоронены за государственный счет. – Где письмо? Андрей достал из портфеля видеокассету. – Пал Матвеич посчитал, что такое послание будет более убедительным. Вы человек недоверчивый. – Любопытный ход. Паша всегда отличался оригинальностью. Что ж, посмотрим. Они устроились в небольшой комнатушке, где стоял видеоплейер и телевизор. Адвокат вставил кассету и сел на кровать, где спал какой-то парнишка, а точнее сказать, что-то непонятное, среднего рода. Гладкая грудь, длинные, крашеные волосы, остатки помады на губах, маленькие сережки и свежая белесая щетинка на подбородке. – Не обращайте внимания, молодой человек. Сашенька – моя последняя слабость. – А почему бы нет, – равнодушно ответил Андрей и уставился в телевизор. С появлением на экране Сарафанова лица присутствовавших напряглись. "Рад видеть тебя в здравии, Миша. Я знал, что гы сделаешь все как надо. Терпи, друг мой, терпи. Еще не время выходить нам на большую арену. Следи за новостями. Как только сдохнет последний масон, мы вернемся в свет. Знаю, что такому человеку, как ты, трудно сидеть без дел. Советую тебе поработать не периферии, где о тебе и твоей смерти мало кто знает. В одном из подмосковных СИЗО сидит женщина. Дело, заведенное на нее, не стоит выеденного яйца. Все выдвинутые против нее обвинения ты разбомбишь в считанные минуты. Эта женщина нужна мне на свободе. Зовут ее Татьяна Михайловна Медведева. Ты должен знать, о ком идет речь. Подробности ее дела изложены на пяти страницах машинописного текста, который передаст тебе мой человек, сидящий в данный момент рядом с тобой. Остальное узнаешь сам. Я на тебя надеюсь, Миша. |