Книга Эгипет, страница 109 – Джон Краули

Игрался этот летний чемпионат по крокету на лужайках, расположенных обыкновенно с северной стороны местных ферм; лужайки были каменистые, и на них то и дело попадались пеньки и забытые детьми игрушки, отчего большая часть игр приобретала довольно странный характер и велась по своим собственным правилам; в итоге выходило нечто вроде Крокета с Препятствиями, в который многие из местных наловчились играть очень даже неплохо — в том числе и Споффорд. Однако на ровной, как бильярдный стол, лужайке Аркадии в крокет играли исходя из куда более строгой геометрии; народ собирался все больше пожилой, и молодые игроки чувствовали себя отчасти даже не совсем в своей тарелке: из-за белых костюмов, в которых выступала команда Бони, из-за выставленных миссис Писки кувшина лимонада и подноса с печеньем. Пирс, выбравшись из «букашки» Вэл и увидев, как за розовыми кустами народ играет разминочную партию, почувствовал, что почти готов к тому, что вместо молотка ему вот-вот вручат фламинго, которым придется катать ежиков под воротцами из игральных карт.

Роузи Расмуссен смотрела, как он идет вместе с Бо и Вэл по лужайке, большой нелепый человек в вязаной рубашке — и до странного бережно держит кончиками пальцев окурок сигареты. Она знала, кто он такой, потому что и Споффорд, и Вэл уже успели ей его описать, но в остальном он был для нее совершенным незнакомцем: новый человек в нашем графстве.

Пирс тоже обратил на нее внимание: она сделала эффектный выпад молотком, а потом обвела рукой лужайку, цветы и весь великолепный яркий день, словно предлагая это богатство ему, Бо и Вэл: стройная, жизнерадостная женщина, с подобранными торчком на макушке, как у морковки, вьющимися волосами, и тип лица — чуть удлиненный, с резковатыми чертами, как у породистой лошади, такие женщины до самой старости не теряют привлекательности. Хотя — не его тип. Она забросила молоток на плечо и пошла через лужайку к нему навстречу. За розовыми кустами одетые в белое игроки разразились вдруг сочувственными криками и смехом; Вэл отрывисто расхохоталась; руки Роузи и Пирса встретились.

— Привет. Меня зовут Роузи Расмуссен.

— Пирс Моффетт.

— Ага, точно, — сказала она, как будто какая-то ее догадка только что подтвердилась. — Добро пожаловать в Дальние горы.

Вэл издалека поздоровалась со всеми своими знакомыми и начала быстрым полушепотом пересказывать обстоятельства их биографий на ухо Бо. Роузи указала рукой на лужайку для крокета.

— А вы играете? — полюбопытствовала она.

— В общем-то, нет, — сказал Пирс. — То есть пробовал раз или два. Я даже и правил-то как следует не помню.

— Ну, это-то я вам объясню, — сказала Роузи. — Проще не придумаешь.

Они двинулись по направлению к дому. Пирс окинул взглядом серую громаду Аркадии, ее мишурную пышность и массивные скаты крыши, широкую веранду, на которой стояла плетеная мебель.

По здешним холмам и долинам, подумал он, наверняка разбросана уйма таких вот реликтовых зданий, примерно одинаковых по размеру и возрасту летних загородных домов времен рубежа веков; в ту пору они выглядели вполне скромно, а теперь кажутся сошедшими с картинки в детской книжке. Однажды прошлым летом они со Споффордом ехали на машине, и тот где-то по дороге указал ему дорогу; дорога, сказал он, вела к большому дому, а хозяином дома был дядюшка его Роузи. Где-то по дороге. Судя по всему, подумал Пирс, местная топография начала выкидывать коленца прямо у него, у Пирса, в голове, со всеми местными воротцами, и стойками, и дорожками, которые петляют между ними.

— Значит, Споффорд уговорил-таки вас перебраться в наши места? — спросила Роузи.

— Вроде того, — сказал Пирс. — По сути, именно он во всем и виноват. И еще удача. Вы знаете Споффорда?

— И очень близко, — сказала она, улыбнулась и опустила глаза на мячик, который как раз подтолкнула в нужную сторону. — Как вам тут у нас нравится?

Пирс, чувствуя, как майский ветерок перебирает его рубашку и волосы, глядя на раскинувшиеся вдоль горизонта шартрезово-зеленые горы и переменчивые облака, думал, что ей на это ответить.

— Знаете что, — сказал он. — Если бы у меня была возможность заказать три желания, любые, по выбору, то, сдается мне, одним уже было бы меньше, просто потому, что я уже выбрался из города и попал сюда.

Роузи рассмеялась — этакая глупость, этакое сумасбродство.

— В таком случае у вас остались еще два.

— Ну, — сказал Пирс, — уж с этими-то я точно знаю, что мне делать.

— Вы уверены?

— Абсолютно. — Он вкратце обрисовал ей свои теории и выводы относительно проблемы трех желаний, те предосторожности, которые он считал необходимым принять, и те ловушки, которых нужно опасаться.

— Боже мой, эк у вас все просчитано, — сказала Роузи.

— В таких д'лах, — прогнусавил Пирс, — надо вс'гда быть н'гатове.

— А с чего это вы взяли, что вам всегда нужно быть наготове? То есть проще говоря, как вы собираетесь обеспечить себе возможность загадать эти три желания?

— Вот уж не уверен, что для этого вообще нужно что-то делать, — сказал Пирс. — Это нельзя заслужить. Тебе их просто предлагают, и все. Выпадает нужная комбинация чисел. Ты идешь на базар и покупаешь у старьевщика старую лампу. Вытягиваешь сеть, а в ней запуталась золотая рыбка.

— Да что вы говорите?

— Именно так все и происходит. То есть шансов, конечно, очень даже немного, это я первым готов признать — и все-таки почему не дать себе труд и не быть постоянно начеку? Точно так же, как люди отправляют по почте всякие там купоны от купленных товаров, зная, что шансов на выигрыш в такого рода лотереях — один на миллион. Но все-таки купоны отправляют.

— Я не отправляю, — сказала Роузи. — Никогда.

— Ну, честно говоря, — признался Пирс, — я тоже.

Лицо у него сморщилось одновременно в нескольких местах, произведя на свет асимметричную ухмылку. Роузи рассмеялась: та невероятная серьезность, с которой он рассуждал о подобных вещах, и впрямь показалась ей забавной. Интересно, сколько ему лет? Ближе к тридцати или к сорока?

Она обратила внимание на то, какие у него большие руки. И ноги.

— Ладно, начинаем со стойки, — сказала она, указав ему на стартовую позицию. — Вы за какую команду хотите играть?

— Да мне, собственно, все равно.

— Споффорд уверяет, что вы пишете книгу.

— Пытаюсь.

— И вам за это платят?

— Ну, свой первый миллион я на этом не сколочу. Но что-то платят.

— Тоже неплохо. А о чем?

Пирс наскоро перелистал несколько вариантов ответа на этот вопрос, предназначенных для разного рода слушателей.

— О магии и об истории, — сказал он. — О магии в историческом контексте, а еще об истории магии и магов.