Книга Любовь и сон, страница 38 – Джон Краули

— Идите сюда.

Невидимая Коллегия сбилась в тесную кучку на обочине, Хильди держала за руки Пирса и Бёрд, Уоррен прятался за Бёрд.

— Это ты иди сюда, — крикнула Хильди в ответ. — Мы здесь останемся.

Бобби смотрела растерянно. По виду это была девочка, похожая на ту, которую они прятали у себя в доме, но другая: выше, жилистей, со скучными глазами, более того, свыкшаяся, обыкновенная, ничуть не особенная.

— Чего вы пришли?

Простого, однозначного ответа на этот вопрос не нашлось, поэтому они промолчали.

— Твоему дедушке, наверное, не понравится, если мы перейдем на ту сторону, — крикнула Хильди.

— Он говорит, что за ружьем пошел, — фыркнула Бобби. — Плевать я на его хотела.

— Ну ладно. — Хильди сказала это, как попрощалась.

— Не-не-не, — вмешался Пирс. — Мы решили, и мы пойдем.

Небось у него и ружья-то нет, подумал он, бред какой-то, грозить детям ружьем, ерунда, кто на такое способен.

— Мы сможем побыть только чуточку, — крикнула Хильди, не перебравшись еще на ту сторону.

Тапочки ее, казалось, ступали по воздуху, а не по доскам моста. Спустя годы Хильди будет иногда сниться, что она переходит такой вот мостик, по ту сторону ждет кто-то, кому она нужна, в ней крепнет подозрение, что на той стороне все пойдет не так, как она думает, с внезапным ужасом она понимает, что на той стороне все пойдет совсем-совсем не так, — и тут она откроет глаза, зная, что всю жизнь ей вновь и вновь снился тот же сон и каждый раз не удерживался в памяти, но даже в такие минуты ей будет невдомек, откуда этот сон взялся.

— Все вещи, что вы мне дали, он пожег, — сказала Бобби, когда Хильди была на том берегу. — Все картинки до последней.

— Они были не его! — Хильди возмутила эта несправедливость.

— Сказал, от них дьяволом несет, — кротко пояснила Бобби. — Смотри. — Она указала на руины дома, словно их можно было не заметить. — Знаешь, чьи это дела? Дьявола.

День вокруг Пирса как будто помрачился, солнце окутало странной завесой пыли и тумана.

— Там его знак, — продолжала Бобби. — Хотите посмотреть?

— Я хочу, — откликнулся Уоррен.

— Уоррен, — одернула его Хильди, — ты оставайся.

Бобби потянула Пирса за руку, остальные последовали за ним к глыбе, засевшей, как в гнезде, посреди развороченного пола.

— Видите? — спросила Бобби.

Кто-то — скорее всего, Флойд — обвел паленой спичкой острый кончик камня, чтобы обратить внимание на его сходство с узловатой, о трех когтях, лапой рептилии. Выглядел он примечательно, но нисколько не убедительно.

— Ого, — сказал Уоррен. — Лапа.

— Но ведь это неправда, — вскинулся Пирс. Его затрясло от отвращения: кто-то это сделал, подстроил, кто-то пожелал заменить реальную причину выдуманной. — Просто камень составной.

— Его кинул в дедушку дьявол, оттого что больно много он знает. — Бобби пожала плечами. — Так он говорит. А все-таки промазал.

— Никто его не кидал, — мотнул головой Пирс. — Он свалился сверху, с какой-то там стройки.

— Никакой там нет стройки. Это гору рушат.

Тут Бобби вскрикнула: откинув простыню, которой была занавешена щель в стене, перед ними предстал Флойд Шафто, белки глаз неестественно огромные, зрачки черные.

— Побёгли! — крикнула Бобби и припустила со двора в лес.

Пирс, заметив по глазам, что она почти наверняка прикидывается, пугает их ради потехи, кинулся, чтобы ее остановить; Бёрд, по-настоящему испугавшись, порысила за ним, Уоррен за ней; растерянная и встревоженная Хильди замыкала бегство.

Бобби бежала стремительно, ее тощие ноги так и мелькали; один раз она потеряла туфлю — поношенную взрослую обувку без шнуровки, слишком большую — и вернулась за ней тут же, не сделав лишних двух шагов. Она завлекла их вверх по лесной тропе (Хильди кричала сзади, нам домой пора, да постойте же) и по гребню холма к выступу из оголенного сланца.

Тяжело дыша, довольная собой, Бобби обернулась.

— Бегуны из вас аховые.

— Да к чему вообще эти гонки. — В глазах у Пирса саднило от пота и слез. — Что это тебя понесло с места в карьер?

— Смотри, — окликнула его Бобби сверху, с уступа. — Сюда давай.

Он вскарабкался на уступ. Уоррен успел споткнуться и ободрать коленку, так что сестры принялись его успокаивать. Да нет у него ружья, Уоррен, это незаконно, не плачь, а то он услышит. Пирс поглядел туда, куда указывала Бобби.

Сквозь поваленные и уцелевшие деревья была видна вся дорога из балки на верхушку горы. Отсюда происходили и шум, и камни, и грязь: большие желтые тракторы на гусеницах (Пирсу был виден один) вырезали из горы слой породы. Пирс увидел, как трактор осадил назад, отличил его серый дым от поднявшейся оранжевой пыли. С вырезаемого пласта сползала изрядная доля горы, ломая деревья и кусты и замазывая то, что оставалось, плотной глиной, как глазурь, стекшая по стенкам торта. Над уступом, где стояли Бобби с Пирсом, высилась вертикальная стена оголенной породы.

— Все ободрано, — сказала Бобби.

Как едят мороженое в рожке: подкапываешься языком, слизываешь излишки, а с другой стороны растаявшие капли стекают в рожок и тебе на пальцы. Подчищаешь языком ту сторону. За бульдозером следовали автосамосвалы, чтобы принять откопанный уголь: тяжелые ребристые самосвалы, точно такими же день напролет игрался Уоррен, разрабатывая собственный воображаемый карьер. Шаг за шагом гора сровняется с землей.

— Близок Судный день, — произнесла Бобби не своим голосом.

— Как так?

— Верно-верно. Дедушка знает. Ему Свитой Дух сказал. — Сидя на сланце, она обхватила руками свои костлявые коленки. — Оттого дьявол и кинул в него камень. Чтобы он не разболтал всем на свете.

— Что за глупость, — безнадежно вздохнул Пирс. — Резать гору на куски.

— Все могилы вокруг повырыты, и мертвяки повылазили наружу. — Бобби помолчала, ожидая реакции Пирса. — Никакие не скелеты. Натуральные мертвяки.

— Пирс!

С Хильди было достаточно; истерическая нота в ее голосе, подчинявшая себе, заставила Пирса подпрыгнуть.

— И мама моей мамы, — продолжала Бобби. — И дедушкина мама. И ее мать тоже.

— Нам пора, — произнесла Хильди. — Уоррен поранился.

— На Кабаньем Хребте как-то жила ведьма, — говорила Бобби. — Ее домик дьявол тоже разворотил. — Взобравшись на камни, Бобби оказалась выше Пирса. — Но до нас он не доберется, потому что мы уезжаем.

— Как, куда? — В сердце Пирса вдруг образовалась ужасная пустота.

— В Детройт. Там ему до нас не добраться.

— Нет, — сказал Пирс.