Книга Валис, страница 53 – Филип Киндред Дик

– Система ИИ, – сказал Эрик. – Искусственный интеллект.

– Терминал ВАЛИСа, – предположил Кевин. – Удаленный терминал главной системы – ВАЛИСа.

– Верно, – подтвердил Мини.

– Это не маленькая девочка, – продолжал Кевин.

– Я родила ее, – сказала Линда.

– Может, вам просто показалось, что родили? – поинтересовался Кевин.

Линда улыбнулась.

– Искусственный интеллект в человеческом теле. Ее тело живое, разум – нет. Она чувствует, ощущает, она все знает. Но ее разум не живой в нашем понимании. Она несотворенная. Она существовала всегда.

– Читайте вашу Библию, – сказал Мини. – Она была с Творцом еще до начала Творения. Она была его счастьем и радостью, его величайшим сокровищем.

– Не понимаю почему, – сказал я.

– Ее легко полюбить, – продолжал Мини. – Многие любили ее… так говорится в Книге Мудрости. Она входила в этих людей и направляла их. Даже в тюрьмах была она с ними – она никогда не бросала тех, кто любил ее.

– И голос ее слышен в судах человеческих, – пробормотал Дэвид.

– И она уничтожила тирана? – спросил Кевин.

– Да, – ответил Мини. – В фильме мы назвали его Феррисом Ф. Фримонтом. Но вы-то знаете, кого она повергла в прах.

– Знаем, – мрачно сказал Кевин.

Я понимал, о чем он думает. О человеке в костюме и при галстуке, который бродит по пляжу Южной Калифорнии. Бесцельно бродит, гадая, что же случилось, что же пошло не так. Человек, по-прежнему замышляющий коварство.

Под конец же царства их,

когда отступники исполнят меру беззаконий своих,

восстанет царь наглый и искусный в коварстве…

Царь слез, заставивший в конце концов рыдать всех. Против него выступило нечто, что он в своей ограниченности не смог распознать. И только что мы разговаривали с тем, кто сделал это. С ребенком.

Ребенком, который существовал всегда.

В тот вечер за ужином в мексиканском ресторанчике рядом с парком в центре Сономы я понял, что никогда больше не увижу своего друга Жирного Лошадника, и ощутил горечь. Горечь утраты. Умом я понимал, что развоплотил его, развернул вспять процесс его появления. И все равно мне было грустно. Я наслаждался обществом Жирного, его бесконечными мудрствованиями, рассказами об интеллектуальных, духовных и эмоциональных поисках. Поисках не Грааля, но излечения от раны, глубокой раны, которую своей смертельной игрой нанесла Лошаднику Глория.

Не забежать больше к Жирному в гости, не позвонить… А ведь он стал настолько естественной частью моей жизни и жизни наших общих друзей! Интересно, что скажет Бет, когда перестанут приходить чеки на ребенка? Ну, я в общем-то понимал, что смогу принять на себя экономическое бремя и позаботиться о Кристофере. Средства у меня были, и во многом я любил Кристофера так же, как его отец.

– Тошно, Фил? – спросил меня Кевин.

Мы могли говорить свободно – Лэмптоны высадили нас у ресторана, попросив позвонить, когда мы будем готовы вернуться в их большой дом.

– Нет, – ответил я и добавил: – Я думаю о Жирном Лошаднике.

После небольшой паузы Кевин проговорил:

– Значит, приходишь в себя.

– Верно, – кивнул я.

– Все будет хорошо, – грубовато утешил Дэвид. У него всегда были проблемы с проявлением чувств.

– Ага, – сказал я.

Кевин спросил:

– Думаешь, Лэмптоны – психи?

– Да.

– А как насчет маленькой девочки? – поинтересовался он.

– Она не псих. Настолько же не псих, насколько они – психи. Парадокс: два совершенно свихнувшихся человека – три, если считать Мини, – породили совершенно нормальное создание.

– А если я скажу… – начал Дэвид.

– Только не говори, что Господь извлекает добро из зла, ладно? – перебил я. – Сделай нам такое одолжение.

Кевин произнес, ни к кому не обращаясь:

– Она самый чудесный ребенок, какого я когда-либо видел. Вот только вся эта чушь насчет того, что она компьютерный терминал… – Он взмахнул руками.

– Ты сам так говорил, – напомнил я.

– Тогда, – возразил Кевин, – это имело смысл. Но не теперь. Когда я могу видеть в перспективе.

– Знаешь, что я думаю? – сказал Дэвид. – Я думаю, надо нам погрузиться в самолет и отправиться обратно в Санта-Ану. И чем скорее, тем лучше.

Я ответил:

– Лэмптоны не причинят нам зла.

Странно, больной… умирающий человек, Мини, восстановил мою веру в силу жизни. Полагаю, логичнее был бы противоположный вариант. Мини мне очень понравился. Однако, как хорошо известно, у меня есть склонность помогать больным и немощным, меня тянет к ним. А ведь мой психиатр не один год настоятельно советовал мне бросить. Это и еще кое-что.

Кевин сказал:

– Никак не могу дать оценку тому, что произошло.

– Да, – согласился я.

На самом ли деле мы видели Спасителя? Или просто умненькую маленькую девочку, которую, возможно, натаскали давать глубокомысленные ответы три проницательных профессионала, перед тем мастерски напустив нам пыли в глаза фильмом и музыкой.

– Странную форму он принял, – проговорил Кевин. – Девочка… Неминуемо определенное сопротивление. Христос в женском обличье – Дэвид чуть наизнанку не вывернулся.

– Она не говорила, что она Христос, – возразил Дэвид.

Я сказал:

– Но ведь так оно и есть.

Кевин и Дэвид оба прекратили есть и вытаращились на меня.

– Она Святая София, – пояснил я. – А Святая София – ипостась Христа, говорила об этом девочка или нет. Она очень осторожна. В конце концов, она знает все. Знает, что люди примут, а что нет.

– Опять продолжается то, что началось у тебя в марте семьдесят четвертого, – констатировал Кевин. – Это кое-что доказывает. Доказывает, что все правда. ВАЛИС существует. Ты и раньше это знал. Ты встречался с ним.

– Пожалуй, – согласился я.

– И то, что знает и говорит Мини, совпало с твоими знаниями, – заметил Дэвид.

– Ага, – сказал я.

Кевин продолжал:

– Хотя ты не уверен.

– Мы имеем дело со сложной технологией высочайшего уровня, – предположил я, – которую, возможно, создал Мини.

– Передача ультракоротких волн и все такое, – кивнул Кевин.

– Точно.

– Чисто технологический феномен. Гигантский технологический прорыв.

– А человеческий мозг служит приемником, – подтвердил я. – Причем без всякого интерфейса.