Онлайн книга «Дети Бога»
|
Кто-то тряс его. Эмилио проснулся, ловя ртом воздух, все еще чуя вонь. — Что? В чем дело? — Он распрямился, не понимая, где находится, ощущая ужас. — Что такое? Я не спал! — солгал он, сам не зная зачем. — Какого черта… — Эмилио! Проснись! — Возле него стоял ухмыляющийся Джон Кандотти, а его лицо светилось, точно хэллоуинская тыква. — Угадай, какие новости! — О господи, Джон, — простонал Эмилио, снова откидываясь в кресле. — Не морочь мне голову… — Она жива, — сказал Джон. Эмилио уставился на него. — София жива. Десять минут назад Франц наконец связался с ней по радио… Сандос был уже на ногах, спеша мимо Джона к мостику. — Подожди, подожди! — воскликнул Джон, хватая его за руку. — Успокойся! Она уже отключила связь. Все отлично! — заверил он, сияя, забыв об их недолгом отчуждении. — Мы ей сказали, что ты спишь. Она засмеялась и сказала: «Типично для него!» И прибавила, что ждала от тебя вестей почти сорок лет и может подождать еще несколько часов, поэтому не следует тебя будить. Но я знал, что ты меня убьешь, если не подниму тебя, поэтому я здесь. — Значит, она здорова? — спросил Эмилио. — Очевидно. Говорила она бодро. На минуту Эмилио привалился спиной к перегородке, закрыв глаза. Затем направился к радиопередатчику, предоставив Джону Кандотти следовать с блаженной улыбкой за ним. * * * Когда Сандос пришел на мостик, все толпились у входа, наблюдая, как Франц во второй раз устанавливает радиоконтакт. — На каком языке она говорит? — спросил Эмилио. — В основном на английском, — доложил Франц, грузно поднимаясь и уступая Сандосу пульт. — Кое-что на руандже. — Сандос? — услышал он, опустившись в кресло. Звук ее голоса отозвался в Эмилио толчком: тембр был более низким и скрипучим, чем ему помнилось, но красивым. — Мендес! — воскликнул он. — Сандос! — повторила София, и ее голос дрогнул. — Я думала… мы никогда… Задавленное чувство прорвалось сквозь барьеры, которые оба до этого мига считали непреодолимыми, но всхлипывания вскоре сменились смехом, смущенными извинениями и наконец радостью, и они — словно не было долгой разлуки — принялись спорить, кто из них расплакался первый. — Как бы то ни было, — сказал Эмилио, позволив ей победить, — почему ты, черт возьми, жива! Я уже прочитал по тебе каддиш! — Боюсь, ты напрасно потратил время на заупокойную молитву… — Ну и ладно, — произнес он небрежно. — Все равно отсутствовал minyan. [34] — Minyan… только не говори, что владеешь и арамейским! Кстати, сколько языков ты теперь знаешь? — Семнадцать. Я слегка нахватался в баскском и научился быть грубым с африкандерами. Тут помехи пошли на спад, но не настолько, чтобы Эмилио чувствовал себя так, будто они — каким-то безумным образом — лишь старые приятели, болтающие по телефону. — Но не арамейский, увы. Простоя заучил эту молитву наизусть. — Мошенник! — воскликнула София, заливаясь знакомым хрипловатым смехом, уже свободным от слез. Он закрыл глаза, стараясь не благодарить Бога, что ее смех не изменился. — Итак, Дон-Кихот, — говорила София, — ты прилетел меня спасать? — Конечно же нет, — с негодованием ответил Эмилио, пораженный тем, как замечательно звучит ее голос. Как весело… — Я заскочил на чашку кофе, А что? Тебя нужно спасать? — Нет, не нужно. Но от кофе и я бы не отказалась, — призналась София. — С последнего кайфа прошло столько времени!.. — Что ж, мы привезли его много, но, боюсь, он без кофеина. Наступило потрясенное молчание. — Прости, — уныло произнес Эмилио. — Никто не согласовывал со мной накладные. Молчание нарушили тихие возгласы ужаса. — Это была канцелярская опечатка, — сказал он с искренней болью. — Мне вправду очень жаль. Я казню каждого, кто виновен в этом. Мы насадим их головы на колья… София начала смеяться. — О, Сандос, я всегда тебя любила. — Нет, не любила, — обиженно сказал он. — Ты меня возненавидела, лишь только завидев. — В самом деле? Значит, я была дурой. А насчет кофеина ты пошутил, правда? — осторожно спросила она. — Разве я когда-нибудь шутил о подобных вещах? — Только если считал, что я на это попадусь. Ненадолго повисла пауза, а когда София вновь заговорила, в ее голосе слышалось спокойное достоинство, всегда восхищавшее его: — Я рада, что выжила и могу с тобой опять говорить. Все изменилось. Руна теперь свободны. Ты был прав, Сандос. Ты был прав с самого начала. Бог хотел, чтобы мы сюда пришли. Позади него раздались голоса других, бурно реагировавших на сказанное ею, а Эмилио ощутил, как Джон сдавил ему плечи, и услышал его яростный шепот: — Ты слышал это — ты, придурок! Слышал? Но его собственные глаза, казалось, сбились с фокуса; Эмилио обнаружил, что ему трудно дышать, и потерял нить разговора, пока опять не услышал свое имя. — А Исаак? — спросил он. Молчание наступило столь резко и тянулось так долго, что Эмилио, повернувшись в кресле, посмотрел на Франца. — Связь в порядке, — тихо сказал Вандерхелст. — София? — позвал Эмилио. — Последнее, что мы слышали: Исаак был очень юным. Я не хотел… — Он давно меня оставил. Исаак… Он ушел много лет назад. Ха'анала последовала за ним, и мы надеялись… Но никто из них так и не вернулся. Мы столько раз пытались их разыскать, но война длилась очень долго… — Война? — спросил Дэнни, но Сандос уже говорил: — Все в порядке. Все в порядке, София. Что бы ни случилось… — Никто не ожидал, что она затянется настолько! Ха'анала… О, Сандос, это слишком сложно. Когда ты спустишься? Я все объясню, когда ты доберешься до Галатны… Эмилио словно ощутил удар в живот. — Галатны? — спросил он почти неслышно. — Сандос, ты там? О, бог мой, — выдохнула она, сообразив. — Я… я знаю, что с тобой тут произошло. Но все изменилось! Хлавин Китери мертв. Они оба… Китери мертв… много лет, — произнесла София затухающим голосом. Но затем заговорила твердо: — Теперь во дворце — музей. И я живу здесь… просто еще один кусочек истории. Она умолкла, а Эмилио пытался думать, но на ум ничего не приходило. — Сандос? — услышал он ее голос. — Не бойся. К югу от гор Гарну нет никаких джанада. Мы-и-ты-тоже в безопасности здесь. Честное слово… Сандос, ты там? |