Онлайн книга «Смерть императора»
|
Подождал, пока визг стихнет, и добавил: – Ты не сказал, как зовут доброго ростовщика. – Эпиктет. – Так зовут философа, чья слава растет день ото дня, как твой долг. – Ростовщик тоже называет себя Эпиктетом. Только – Эпиктет Толстый. Или Сладкоежка… – Прокруст выдавил это имя с трудом. – Он очень толстый, и дом у него большой. В городе. – Но есть еще и дом за городом? – Не у него – а у его господина. А господина зовут Платон. – Ну прям философский кружок. А Сократ там не появлялся? – Про Сократа ничего не слышал. – Прокрусту явно было не до шуток. – И где же расположено это поместье? Поместье Платона, имею в виду. – Рядом с поместьем бывшего наместника Ахайи Нигрина. Это все… более ничего я не знаю. И палач ему поверил. Он отвязал пленника от столба, и тот буквально рухнул ему на руки. Пришлось взвалить Прокруста на плечо и оттащить назад в спальню. И хотя пленник вряд ли сам мог встать, на всякий случай ветеран привязал руки и ноги к деревянной раме кровати. – Я уйду на пару дней… Следи за ним, – сказал он женщине. – Чтоб не сбег. – А если сдохнет? – спросила Гермия. – Пусть подыхает. – Нам он более не нужен? – спросила женщина с надеждой. Ей очень хотелось самой перерезать горло этому парню. – Погоди… нет. Мне кажется – он не все сказал. Пусть пока поживет. Смазывай раны, давай пить, корми. А сама готовься, завтра будет у нас одно важное дело. И запомни: нет ничего слаще мести. – Я хочу найти Аристобула, – отозвалась женщина, – кем бы он ни стал. Даже если его продали в лупанарий. Когда я его обниму – радость моя будет слаще любой мести. – Найдем, – пообещал ветеран. – Тебе хватит денег, что мы собрали? – спросила женщина. Она была обстоятельна во всем. – Я экономен, – отозвался бывший легионер. * * * Вилла Нигрина утопала в зелени и выглядела ухоженной, будто молодая женушка старого банкира. Принаряженная, с новенькими воротами. Секст постучал. – Чего тебе? – высунулся смуглый привратник – выше Секста на целую голову и шире в плечах раза в полтора. – Работу ищу… – отозвался Секст. – Я – ветеран. Вышел в почетную отставку, а денег – ни квадранта. Мог бы за еду охранять виллу. Раб, решивший в первый момент гнать подальше попрошайку, глянул на жуткие шрамы, потом – на военные калиги – и передумал. – Стой здесь, сейчас спрошу вилика – надобна ли ему твоя служба, – пробормотал привратник. Он уже хотел закрыть ворота, но тут внутри послышался оклик: – Громила, открывай ворота, осел, я еду в город! В следующий миг ворота широко распахнулись, и шесть здоровенных носильщиков вынесли изящную лектику. Занавески были откинуты, и внутри сидела женщина ослепительной красоты. Лет ей было около двадцати трех – оливковая кожа, густые вьющиеся волосы, уложенные в сложную прическу с лентами из расшитой золотом ткани. Уроженка Востока, доставляющая удовольствия знатному и богатому римлянину. Рядом в лектике сидела миленькая девочка лет восьми. Кругленькое личико с мелкими чертами, бледные щеки. Девчонка покашляла в кулачок и виновато поглядела на старшую спутницу. – А это еще кто? – спросила красавица, глядя на ветерана с любопытством – но без тени презрения или снисходительности, чего можно было ожидать от подобной красавицы. – Отбою нет от бродяг, прекрасная Арсиноя, – пожаловался привратник. – Ветеран Пятого Македонского Секст Молчун, ныне пребываю в нищете, – отрекомендовался тот, кого назвали бродягой. Женщина окинула Секста внимательным взглядом. – Что-то не похож ты на нищего. Упитан. И туника хотя и грязная, но не ветхая. – Женщина улыбнулась, гордясь своей проницательностью. – Ну я не настолько нищ… – И чего же тогда ищешь? Что можешь? – Охранять тебя, прекрасная госпожа. – Охранять? – Арсиноя на миг задумалась. – И скольких же ты сможешь побить? – Если будет у меня оружие – троих одновременно. – У них тоже будет оружие, – напомнила Арсиноя. – И очень грозное. – Это неважно. – Хорошо, поглядим. Только в лектике тебе рядом со мной и с Авидией – не место. Ступай за мной. И если правда то, что ты говоришь, – я найму тебя. Носильщики скорым шагом направились по дороге – следом за красавицей из ворот усадьбы выехали двое конных – один в греческом платье, судя по всему, кто-то из господ, второй – явно слуга, скорее всего, вольноотпущенник. Носильщики буквально неслись, так что конным пришлось перейти на рысь. Молчун же шагал рядом с носилками и не отставал. – Почему ты в отставке, Молчун? – спросила Арсиноя. – Разве нашему императору не нужны опытные бойцы. – Мои раны почти год не заживали, пока кусок обломившегося железа не вышел наружу вместе с гноем, – отозвался Молчун. – Легионный медик решил, что мне уже не встать на ноги, и я вышел в отставку. – Ты назвался ветераном, отставка была почетной [42] . Значит, ты должен был получить награду… Почему же ты так бедствуешь? – Лекари обобрали меня не хуже африканской саранчи. Да еще алтарь богам по обету поставил из мрамора. – Но ты все же вылечился… – Да, слава Асклепию и Гигее… Ныне я – здоровый бедняк. – Главное, что ты здоров… а я попробую сделать тебя чуть-чуть богаче. * * * Тот квартал города, куда направилась прекрасная Арсиноя, оказался весьма сомнительного свойства – напоминал он почти что в точности римскую Субуру [43] . Здесь было полно лавок, торговавших тканями и едой, лупанариев, таверн, а на улице толкались люди, по которым явно истосковались кресты у дорог. В этот утренний час обитательницы лупанариев еще спали, зато за столами в тавернах и прямо на улицах под навесами сидело немало люда с лицами самыми зверскими. Человек шесть собрались возле игроков в кости, что расположились на ступеньках святилища Деметры и Коры, коих в Эпире имелось немало. – Эй, Кабан, – окликнула смуглого здоровяка Арсиноя. – Не хочешь заключить пари? – С радостью, прекрасноликая Арсиноя. А что будет ставкой? Ночь с тобой, славная гетера? |