Онлайн книга «Центурион Траяна»
|
Они ушли назад в свое каменное гнездо на скале, а римляне продолжили строить насыпи и настилы, устанавливать новые машины. Обливаясь потом и проклиная все на свете, а главное – горы, легионеры подтаскивали камни для баллист и копья для стрелометов. Филон сидел в сторонке, нахохлившись, глядел на стену и что-то рисовал стилем на восковой табличке. Легионеры в очередной раз перенесли свои укрытия и стали выравнивать склон и делать настил, чтобы подтащить таран к стене. – Если этот парень не придумает, как взять проклятую крепость, мы тут просто надорвемся, таская камни, и сдохнем, – предрек Тиресий. – Это тебе во снах открылось? – огрызнулся Кука. – Наяву… – Филон! – Декстр подошел к механику, заглянул через плечо. – Неужели ты ничего не можешь придумать? – Я строю крепости, а не разрушаю, – вздохнул грек. Он вскочил, собрал свои таблички и свитки в сумку и потрусил с холма. – Оклаций! – окликнул Декстр своего юного «быка». – Ну-ка бегом за этим типом, погляди, что он будет делать. Оклаций вернулся через два часа с видом самым обескураженным. Декстр, только что попытавшийся подобраться по крутому склону к крепости поближе и словивший стрелу из катапульты в лорику, сидел полураздетый на камне, а капсарий накладывал примочку на здоровенный синяк на его груди. – Филон проектирует баллисту. – Отлично! – отозвался Декстр. – Баллисту, которая сможет стрелять от основания холма наверх и швырять камни в крепость. – Что?! – Декстр сгреб травяную кашицу с груди и швырнул в капсария. – От основания холма? – Ну да… – Каких же размеров будет эта баллиста? – Филон делает расчеты. – Будем надеяться, что он ограничится только расчетами, – усмехнулся Декстр. * * * Все же римлянам удалось настроить одну баллисту так, что она не просто отгоняла защитников от стены, но и разрушала частокол, который примыкал к каменной стене, а другая машина обстреливала верхушки дозорных башен, убивая защитников и не давая тем возможности вести ответный огонь по римлянам. Наконец удалось повалить часть частокола. И хотя даки принялись восстанавливать стену, стало ясно, что здесь прорваться внутрь будет уже возможно. Решено, что один из отрядов альпийцев все же попробует забраться по западному склону. К тому же настил для тарана удалось подвести под самую стену. Верхняя ее часть была построена из кирпичей, скрепленных глиной, а не дакийской кладкой, как основание. Западный склон был покрыт буковыми деревьями, и первопроходцы карабкались наверх без оружия, с одними лишь связками веревок, их привязывали к деревьям и спускали вниз – для тех ауксиллариев, что поднимались следом в лориках и со щитами. Держась за эти веревочные перила, ауксилларии сумели подобраться к верхней части холма, где голые склоны поднимались почти отвесно. Но сверху из сторожевой башни в них тут же полетели стрелы и камни, и альпийцам, после безуспешной попытки двинуться дальше, пришлось отступить. В этот момент ударил таран, боднув верхнюю часть каменной стены. От первого удара тарана стена закачалась. Защитники пытались кидать сверху камни, спускать на веревках мешки с соломой, чтобы смягчить удары. Напрасно! После пятого или шестого удара кирпичная стена рассыпалась. Осталась кладка не выше человеческого роста – там, где стену изнутри подпирала природная скала. – Черепаха! – заорал центурион. – Черепаха! Таран откатили от стены, и на его месте легионеры построились черепахой: плотно закрывшись щитами сверху и по бокам, они двинулись в пролом. Сверху отчаявшиеся защитники еще метали камни, но то ли камни были малы, то ли защитники цитадели слишком торопились, и камни летели вкось, не причиняя вреда, но только легионеры сумели пробиться внутрь. Следом за первым отрядом построился второй – укрытые щитами, как общей броней, они двинулись в пролом – туда, где уже кипела битва. Перешагнув стену, черепаха тут же раскрылась. – Рази, – раздался приказ. – Цезарь! – вопили легионеры, и эхо гремело в горах, повторяя: – Арь… арь… арь… Откуда-то сверху летели подожженные комья соломы. Пахло горелой плотью. * * * Но это была далеко еще не победа. От каменной стены холм поднимался круто наверх, ко второму частоколу вела не дорога, а каменная лестница. Пока рубились на подступах, пока визг, крики, проклятия смешивались с грохотом камней из баллист, что падали где-то в толпе защитников, со скрежетом железа, свистом стрел, пока даки умирали, и каждый из защитников старался прихватить с собой как минимум одного римлянина, часть варваров отошла за второй частокол на вершине. В темноте битва прекратилась – просто потому, что обе стороны обессилели. Впрочем, остаться на отдых в захваченной части крепости было невозможно. Дакам некогда и негде было хоронить своих мертвецов – убитые уже несколько дней лежали вповалку повсюду. Изуродованные камнями тела – у кого сорваны головы, у кого туловище разломано, будто злобный гигант решил порвать человека, у других расплющены груди. Внезапно налетел ветер, хлынул дождь, в битву вступил сам Гебелейзис-Замолксис, швырял молнии, грохотал в небесах, ярился от злобы. Римляне наспех доломали наружный частокол и ушли на ночь в свой лагерь, оставив лишь караульных на каменной лестнице, чтобы не позволить дакам беспрепятственно спуститься и напасть на осаждавших. * * * Утром, когда по приказу Лаберия Максима римляне пошли на второй штурм Костешти, крепость встретила их тишиной. Внутри второго частокола никого не было: под покровом темноты даки спустились по крутому склону и ушли в соседнюю крепость Блидару. За внутренним частоколом находились две жилые каменные башни, крытые массивной черепицей, и одна наблюдательная, деревянная. Была еще деревянная казарма для защитников крепости. Но внутри – ни души. Только мертвецы – видимо, те, кто умер ночью от ран. Вытащив наружу все сколько-нибудь ценное, ауксилларии запалили деревянную казарму. * * * Приск долго бродил по развалинам крепости. На восковых табличках зарисовывал расположение башен, записывал ширину стен и на глаз – высоту. Дубовые ворота жилой башни были сорваны, и Приск вошел внутрь. Здесь ничего не осталось, только голые стены. Даже черепицу с крыши успели снять, и теперь массивные стропила расчерчивали прямоугольниками ярко-синее небо. Эпикрат, говоря об этом доме, всегда называл его «дворец». Если верить рассказам грека, в этой башне когда-то жил Буребиста. Приск смотрел на разрушенную крепость, а перед глазами вставала сожженная канаба. Он и сам не заметил, что рисует на дощечках нечто совсем не относящееся к дакийским укреплениям, – здание с колоннами на высоком подиуме. Такой, наверное, могла бы быть базилика на форуме. Например, в Эске, если бы император соизволил сделать канабу настоящим городом… |