Книга Перекресток волков, страница 10 – Ольга Белоусова

Марат стоял у плиты, одной рукой придерживая приличных размеров кастрюлю, а другой помешивая в ней что-то поварешкой. Пахло тушеным мясом и овощами.

— Здравствуй, Ной, — без тени удивления поздоровался он. — Мы тебя давно ждали. Кроха говорил, что ты обязательно придешь.

— Здравствуй, — машинально сказал я, невольно задумавшись над тем, как много из сказанного этим мальчиком ребята принимают на веру.

— Долго еще? — нетерпеливо спросил Андрей. — Жрать охота.

— Ну и готовил бы тогда сам, — огрызнулся Марат, бросая в кастрюлю какую-то сушеную траву. — Ты, наверное, тоже голодный, Ной? Садись, сейчас ужинать будем.

До меня наконец-то дошло, что они не колдуют, а всего лишь варят еду. Хорошо. С колдунами у меня никогда не складывалось нормальных отношений.

— Конечно, голодный, — ответил за меня Андрей. — А если ты не поторопишься…

— Заткнись, пожалуйста, — вежливо попросил Марат. — Ты меня достал.

— Вот так всегда! Я ведь только…

— Я сказал, заткнись.

Андрей обиженно замолчал, и молчал до тех пор, пока Марат не распорядился порезать хлеб.

Я снова сел у окна, на то самое место, которое облюбовал еще в первый раз. На улице быстро темнело. В желтых отблесках уличных фонарей небо казалось неестественно пустым и каким-то грязным.

Марат поставил передо мной тарелку.

— Приятного аппетита, Ной. Андрей, позови Киса.

— Я уже пришел, — сказал Кис, усаживаясь на место напротив меня. — Кроха уснул, так что для него не накладывай.

— Я так и понял. Ты лекарство принес?

Лекарство! Вот как они это называют.

— Принес. Лео, конечно, сволочь, но от денет никогда не откажется. Андрей! Чего ты там возишься?

Андрей с треском отодвинул соседний стул и плюхнулся на него, что-то недовольно бормоча себе под нос.

— Не зли меня! — предупредил Кис, зло прищуриваясь. — Я же сказал, Кроха спит. Разбудишь — гарантирую, девушки тебя любить перестанут! Ты ешь, Ной. Не обращай на нас внимания.

— Спасибо, — сказал я, берясь за ложку. От тарелки шел непередаваемый заманчивый запах домашней еды.

Несколько минут все молчали.

— Почему ты сбежал в прошлый раз, Ной? — спросил вдруг Марат. Я вздрогнул. Зациклились они на этом, что ли?

— Мы не смогли тебя найти, Кроха не запомнил толком, где твой дом, — объяснял тем временем Марат. — Извини.

— Зачем меня искать? — поинтересовался я.

Действительно, зачем, если даже собственные родители меня не ищут? Или ищут? Нет. Когда отец что-то ищет, он всегда находит…

— А они поняли, что следует сказать тебе спасибо, — язвительно заметил Андрей. — Не смотри так на меня, Кис! Я ведь прав! А раз прав — дам сдачи в случае чего.

— Хм, — Кис прищурился. — Интересно… Может, прямо сейчас и попробуешь?

Андрей проигнорировал его предложение.

— Понимаешь, Ной, Кроха тут всем популярно объяснил, как ты ему помог, а за одно и то, как со стороны выглядит неблагодарность. Вот их и проняло…

— Так чего ты ушел, Ной? — снова спросил Марат. Похоже, он не горел желанием обсуждать мотивы собственных поступков, зато не прочь был поговорить о моих.

Я пожал плечами.

— Мне здесь больше нечего было делать.

— А почему ты полез в драку? — поинтересовался Кис, размазывая по ломтю хлеба сливочное масло.

Я отложил ложку в сторону и посмотрел ему в глаза. Они были темными, с искорками бесшабашного безумия и непонятной мне странной обреченности.

— Давайте сразу определимся… Я не дрался с ними. То, что там произошло, даже с натяжкой нельзя назвать дракой. И я не сделал ничего такого, чего не сделал бы любой другой… другой человек.

Кис покачал головой.

— Ты почему-то злишься, Ной…

Черт его знает, почему… Во всяком случае, явных причин для недовольства я и сам пока не видел. Что, мне уж и позлиться без повода нельзя?

— …а ведь ни один из нас не хотел обидеть тебя. Собственно, мы хотели сделать как раз обратное. Андрей прав. Мы хотели извиниться. Я хотел извиниться. Этот мальчик, он мне как брат…

Ага, и поэтому ты пичкаешь его наркотиками.

— Послушай… — Кис с каким-то сомнением на лице посмотрел на свою пустую тарелку, потом на бутерброд в руке. — Ной… Ной… а фамилия у тебя есть?

— Нет.

Фамилия у меня, конечно, была, но что-то заставило меня солгать.

Кис пожал плечами.

— Нет так нет… Мне, в общем-то, все равно… Ной, ты ведь живешь на улице?

— Это запрещено законом?

— Вообще-то да.

Тут он меня удивил. Я несколько минут напряженно молчал, переваривая услышанное.

— Но тогда почему там таких, как я, чертова уйма?

Кис отмахнулся от моего вопроса, как от жужжания мухи над головой.

— Речь сейчас не об этом.

Я мог бы с ним не согласиться, но благоразумно промолчал.

— Если хочешь, ты можешь жить с нами. Места хватит всем, — твердо закончил Кис.

Я снова удивился. Сильно удивился, черт возьми. Совсем не зная меня, они предлагали мне то, в чем отказала собственная семья. Интересно, мог ли отец предположить такое?

— Да, и вот еще что… Еще раз назовешь меня Васькой — пеняй на себя, — спокойно предупредил Кис и протянул тарелку Андрею. — Положи добавки, братишка.

— Ты ушел к ним?

— Не сразу. Я хотел подумать. Люди. Лю-ди… Ты заметила? У этого слова есть свой собственный вкус. Знаешь, это как бифштекс с кровью запиваешь чуть подсоленным томатным соком.

— Не знаю. Я никогда не ела людей.

— Я тоже. Но бифштекс — это точно про них.

— Верю. Так ты ушел к ним?

— Люди… Ведь это было важно, действительно важно. Да?

— Да.

— Наверное, я бы отказался, но мне не позволили.

Порой я думаю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы в ней не было места огню. Мать Антона не обвиняла бы меня в том, что я выжил, а мой отец не выгнал бы из дома за то, что я пролил немного человечьей крови, пытаясь заглушить зов собственной. Я стал бы кем-то другим. Или нет? Нет, наверное. Разве от судьбы убежишь?

Впрочем, что толку гадать теперь? Огонь был. Много огня. Гораздо больше, чем мне бы того хотелось. Я не выбирал.

Следующим вечером загорелся мой дом.

Я спал. Я тогда еще умел крепко спать. Помню, мне снилась радуга… я шел по ней… нет, не в неизвестность! Я шел по ней домой. И где-то пела муза, и Кто-то нашептывал мне о вечной тишине… Мы разговаривали, спорили, спорили, и Кто-то вдруг укусил меня за ухо.