Онлайн книга «Отягощенные злом»
|
Голем взял бутылку, с удовольствием посмотрел ее на свет и разлил коньяк. – Я тоже не могу. Уже. – А я? – Не знаю. Вообще это – только моя гипотеза. Не обращайте внимания. – Не обращаю, – грустно сказал Виктор. – А чем они еще необыкновенны? – Чем они необыкновенны… – повторил Голем. – Вы могли сами заметить, Виктор, что все люди делятся на три большие группы. Вернее, на две большие и одну маленькую… Есть люди, которые не могут жить без прошлого, они целиком в прошлом, более или менее отдаленном. Они живут традициями, обычаями, заветами, они черпают в прошлом радость и пример. Скажем, господин президент. Что бы он делал, если бы у нас не было нашего великого прошлого? На что бы он ссылался и откуда бы он взялся вообще?.. Потом, есть люди, которые живут настоящим и знать не желают будущего и прошлого. Вот вы, например. Все представления о прошлом вам испортил господин президент, в какое бы прошлое вы ни заглянули, везде вам видится все тот же господин президент. Что же до будущего, то вы не имеете о нем ни малейшего представления и, по-моему, боитесь иметь… И, наконец, есть люди, которые живут будущим. В заметных количествах они появились недавно. От прошлого они совершенно справедливо не ждут ничего хорошего, а настоящее для них – это только материал для построения будущего, сырье… Да они, собственно, и живут-то уже в будущем… на островках будущего, которые возникли вокруг них в настоящем… – Голем, как-то странно улыбаясь, поднял глаза к потолку. – Они умны, – проговорил он с нежностью. – Они чертовски умны – в отличие от большинства людей. Они все как на подбор талантливы, Виктор. У них странные желания и полностью отсутствуют желания обыкновенные. – Обыкновенные желания – это, например, женщины… – В каком-то смысле – да. – Водка, зрелища? – Безусловно. – Страшная болезнь, – сказал Виктор. – Не хочу… И все равно непонятно… Ничего не понимаю. Ну, то, что умных людей сажают за колючую проволоку, – это я понимаю. Но почему их выпускают, а к ним не пускают… – А может быть, это не они сидят за колючей проволокой, а вы сидите. Виктор усмехнулся. – Подождите, – сказал он. – Это еще не все непонятное. При чем здесь, например, Павор? Ну ладно, меня не пускают, я – человек посторонний. Но должен же кто-то инспектировать состояние постельного белья и отхожих мест? Может быть, у вас там антисанитарные условия. – А если его интересуют не санитарные условия? Виктор в замешательстве посмотрел на Голема. – Вы опять шутите? – спросил он. – Опять нет, – ответил Голем. – Так он что, по-вашему, шпион? – Шпион – слишком емкое понятие, – возразил Голем. – Погодите, – сказал Виктор. – Давайте начистоту. Кто намотал проволоку и поставил охрану? – Ох уж эта проволока, – вздохнул Голем. – Сколько об нее было порвано одежды, а эти солдаты постоянно болеют поносом. Вы знаете лучшее средство от поноса? Табак с портвейном… Точнее, портвейн с табаком. – Ладно, – сказал Виктор. – Значит, генерал Пферд. Ага… – сказал он. – И этот молодой человек с портфелем… Вот оно что! Значит, это у вас просто военная лаборатория. Понятно… А Павор, значит, не военный. По другому, значит, ведомству. Или, может быть, он шпион не наш, иностранный? – Упаси бог! – сказал Голем с ужасом. – Этого нам еще не хватало… – Так… А он знает, кто этот парень с портфелем? – Думаю, да, – сказал Голем. – А этот парень знает, кто такой Павор? – Думаю, нет, – сказал Голем. – Вы ему ничего не сказали? – Какое мне дело? – И генералу Пферду не сказали? – И не подумал. – Это несправедливо, – произнес Виктор. – Надо сказать. – Слушайте, Виктор, – сказал Голем. – Я позволил вам болтать на эту тему только для того, чтобы вы испугались и не лезли в чужую кашу. Вам это совершенно ни к чему. Вы и так уже на заметке, вас могут погасить, вы даже пикнуть не успеете. – Меня испугать нетрудно, – сказал Виктор со вздохом. – Я напуган с детства. И все-таки я никак не могу понять: что им всем нужно от мокрецов? – Кому – им? – устало и укоризненно спросил Голем. – Павору. Пферду. Парню с портфелем. Всем этим крокодилам. – Господи, – сказал Голем. – Ну что в наше время нужно крокодилам от умных и талантливых людей? Я вот не понимаю, что вам от них нужно. Что вы лезете во все эти дела? Мало вам своих собственных неприятностей? Мало вам господина президента? – Много, – согласился Виктор. – Я сыт по горло. – Ну и прекрасно. Поезжайте в санаторий, возьмите с собой пачку бумаги… Хотите, я подарю вам пишущую машинку? – Я пишу по старой системе, – сказал Виктор. – Как Хемингуэй. – Вот и прекрасно. Я вам подарю огрызок карандаша. Работайте, любите Диану. Может быть, вам еще сюжет дать? Может быть, вы уже исписались? – Сюжеты рождаются из темы, – важно сказал Виктор. – Я изучаю жизнь. – Ради бога, – сказал Голем. – Изучайте жизнь сколько вам угодно. Только не вмешивайтесь в процессы. – Это невозможно, – возразил Виктор. – Прибор неизбежно влияет на картину эксперимента. Разве вы забыли физику? Ведь мы наблюдаем не мир как таковой, а мир плюс воздействие наблюдателя. – Вам уже один раз дали кастетом по черепу, а в следующий раз могут просто пристрелить. – Ну, – сказал Виктор, – во-первых, может быть, вовсе не кастетом, а кирпичом. А во-вторых – мало ли где мне могут дать по черепу. Мне в любой момент могут подвесить, так что же теперь – из номера не выходить? Голем покусал нижнюю губу. У него были желтые лошадиные зубы. – Слушайте вы, прибор, – сказал он. – Вы тогда вмешались в эксперимент совершенно случайно – и немедленно получили по башке. Если теперь вы вмешаетесь сознательно… – Я ни в какой эксперимент не вмешивался, – сказал Виктор. – Я шел себе спокойно от Лолы и вдруг вижу… – Идиот, – сказал Голем. – Идет он себе и видит. Надо было перейти на другую сторону, ворона вы безмозглая! – Чего это ради я буду переходить на другую сторону? – А того ради, что один ваш хороший знакомый занимался выполнением своих прямых обязанностей, а вы туда влезли, как баран. Виктор выпрямился. – Какой еще хороший знакомый? Там не было ни одного знакомого. – Знакомый подоспел сзади с кастетом. У вас есть знакомые с кастетами? Виктор залпом допил свой коньяк. С удивительной отчетливостью он вспомнил: Павор с покрасневшим от гриппа носом вытаскивает из кармана платок, и кастет со стуком падает на пол – тяжелый, тусклый, прикладистый. |