Онлайн книга «Отягощенные злом»
|
– Не без, – сказал Голем. – Но это не важно, продолжайте. Виктор развел руки. – Все, – сказал он виновато. – Я иссяк… Может быть, вам спеть? – Спойте, – согласился Голем. Виктор взял банджо и стал петь. Он спел «Мы храбрые ребята», потом «Урановые люди», потом «Про пастуха, которому бык выбодал один глаз и который поэтому нарушил государственную границу», потом «Сыт я по горло», потом «Равнодушный город», потом про правду и ложь, потом снова «Сыт я по горло», потом затянул государственный гимн на мотив «Ах, какие ножки у нее», но забыл слова, перепутал строфы и отложил банджо. – Опять иссяк, – сказал он грустно. – Так, говорите, Павора арестовали? А я это знаю. Он сидел как раз у меня, где вы сидите… А вы знаете, что он хотел сказать, но не успел? Что через десять лет мокрецы овладеют земным шаром и всех нас передавят. Как вы полагаете? – Вряд ли, – сказал Голем. – Зачем нас давить? Мы сами друг друга передавим. – А мокрецы? – Может быть, они не дадут нам передавить друг друга… Трудно сказать. – А может быть, помогут? – сказал Виктор с пьяным смехом. – А то ведь мы даже давить не умеем как следует. Десять тысяч лет давим и все никак не передавим… Слушайте, Голем, а зачем вы мне врали, что вы их лечите? Никакие они не больные, они все здоровые, как мы с вами, только желтые почему-то… – Гм, – произнес Голем. – Откуда у вас такие сведения? Я этого не знал. – Ладно-ладно, больше вы меня не обманете. Я говорил с Зузр… с Зу… с Зурзмансором. Он мне все рассказал: секретный институт… обмотались повязками в целях сохранения… Вы знаете, Голем, они там у вас воображают, будто смогут вертеть генералом Пфердом до бесконечности. А на самом деле – калифы на час. Сожрет он их вместе с повязками и с перчатками, когда проголодается… Фу, черт, как пьян – все плывет… Но он немного лукавил. Он хорошо видел перед собой толстое сизое лицо и маленькие, непривычно внимательные глазки. – И Зурзмансор сказал вам, что он здоров? – Да, – сказал Виктор. – Впрочем, не помню… Скорее всего, нет. Но видно же. Голем поскреб подбородок краем стакана. – Жалко, что вы пьяны, – сказал он. – Впрочем, может быть, это хорошо. У меня сегодня настроение. Хотите, я расскажу вам все, что догадываюсь и думаю о мокрецах? – Валяйте, – согласился Виктор. – Только больше не врите. – Очковая болезнь, – сказал Голем, – это очень любопытная штука. Вы знаете, кого поражает очковая болезнь? – Он замолчал. – Нет, не буду я вам ничего рассказывать. – Бросьте, – сказал Виктор. – Вы уже начали. – Ну и дурак, что начал, – возразил Голем. Он посмотрел на Виктора и ухмыльнулся. – Задавайте вопросы, – сказал он. – Если вопросы будут глупые, я на них с удовольствием отвечу… Давайте, давайте, а то я опять раздумаю. В дверь постучали. – Идите к черту! – гаркнул Виктор. – Я занят! – Простите, господин Банев, – сказал робкий голос портье. – Вам звонит ваша супруга. – Вранье! У меня нет никакой супруги… Впрочем, пардон. Я забыл. Ладно, я ей сейчас позвоню, спасибо. – Он схватил стакан, налил до краев, сунул Голему и сказал: – Пейте и ни о чем не думайте. Я сейчас. Он включил телефон и набрал номер Лолы. Лола говорила очень сухо: извини, что помешала, но я собираюсь ехать к Ирме, не соблаговолишь ли ты присоединиться. – Нет, – сказал Виктор. – Не соблаговолю. Я занят. – Все-таки это твоя дочь! Неужели ты опустился до такой степени… – Я занят! – рявкнул Виктор. – Тебя не волнует, что с твоей дочерью? – Перестань валять дурака, – сказал Виктор. – Ты, кажется, хотела избавиться от Ирмы. Ты избавилась. Чего тебе еще нужно? Лола принялась плакать. – Перестань, – сказал Виктор, морщась. – Ирме там хорошо. Лучше, чем в самом лучшем пансионе. Поезжай и убедись сама. – Грубая, бездушная, эгоистическая свинья, – объявила Лола и повесила трубку. Виктор шепотом выругался, снова выключил телефон и вернулся к столу. – Слушайте, Голем, – сказал он. – Что вы там делаете с моими детьми? Если вы там готовите себе смену, то я не согласен. – Какую смену? – Ну, какую… Вот я и спрашиваю: какую? – Насколько мне известно, – сказал Голем, – дети очень довольны. – Мало ли что… Я и без вас знаю, что они довольны. Но что они там делают? – А разве они вам не говорили? – Кто? – Дети. – Как они мне могли говорить, если я здесь, а они там? – Они строят новый мир, – сказал Голем. – А… Да, это они мне говорили. Но это же так, философия… Что вы мне опять врете, Голем? Какой может быть новый мир за колючей проволокой? Новый мир под командованием генерала Пферда!.. А если они там заразятся? – Чем? – спросил Голем. – Очковой болезнью, естественно! – В шестой раз повторяю вам, что генетические болезни не заразны. – В шестой, в шестой… – проворчал Виктор, потеряв нить. – А что это такое вообще – очковая болезнь? Что от нее болит? Или, может быть, это секрет? – Нет, это везде опубликовано. – Ну, расскажите, – сказал Виктор. – Только без терминов. – Сначала – изменения кожи. Прыщи, волдыри, особенно на руках и ногах… иногда – гнойные язвы… – Слушайте, Голем, а это вообще важно? – Для чего? – Для сути. – Для сути – нет, – сказал Голем. – Я думал, вам это интересно. – Я хочу понять суть! – сказал Виктор проникновенно. – А сути вы не поймете, – сказал Голем, слегка повысив голос. – Почему? – Во-первых, потому что вы пьяны… – Это еще не причина, – сказал Виктор. – А во-вторых, потому что это вообще невозможно объяснить. – Так не бывает, – заявил Виктор. – Вы просто не хотите говорить. Но я на вас не в обиде. Подписка, разглашение, военный трибунал… Павора вот забрали… Бог с вами. Я только не понимаю, почему ребенок должен строить новый мир в лепрозории. Другого места не нашлось? – Не нашлось, – ответил Голем. – В лепрозории живут архитекторы. И подрядчики. – С автоматами, – сказал Виктор. – Видел. Ничего не понимаю. Кто-то из вас врет. Либо вы, либо Зурзмансор. – Конечно, Зурзмансор, – хладнокровно сказал Голем. – А может быть, вы оба врете. А я вам обоим верю, потому что есть в вас что-то… Вы мне только скажите, Голем, чего они хотят? Только честно. |