Онлайн книга «О дивный новый мир»
|
— Править надо умом, а не кнутом. Не кулаками действовать, а на мозги воздействовать. Чтоб заднице не больно, а привольно. Есть у нас опыт: потребление уже однажды обращали в повинность. — Вот я и готова, — сказала Ленайна, но Фанни по-прежнему молчала, не глядела. — Ну, Фанни, милая, давай помиримся. — Каждого мужчину, женщину, ребенка обязали ежегодно потреблять столько-то. Для процветания промышленности. А вызвали этим единственно лишь… — Чем старое чинить, лучше новое купить. Прорехи зашивать — беднеть и горевать; прорехи зашивать — беднеть и… — Не сегодня-завтра, — раздельно и мрачно произнесла Фанни, — твое поведение доведет тебя до беды. — …гражданское неповиновение в широчайшем масштабе. Движение за отказ от потребления. За возврат и природе… — Я так люблю летать, я так люблю летать. — За возврат к культуре. Даже к культуре, да-да. Ведь сидя за книгой, много не потребишь. — Ну, как я выгляжу? — спросила Ленайна. На ней был ацетатный жакет бутылочного цвета, с зеленой вискозной опушкой на воротнике и рукавах. — Уложили восемьсот сторонников простой жизни на Голдерс-Грин, скосили пулеметами. — Чем старое чинить, лучше новое купить; чем старое чинить, лучше новое купить… Зеленые плисовые шорты и белые, вискозной шерсти чулочки до колен. — Затем устроили Мор книгочеев: переморили горчичным газом в читальне Британского музея две тысячи человек. Бело-зеленый жокейский картузик с затеняющим глаза козырьком. Туфли на Ленайне ярко-зеленые, отлакированные. — В конце концов, — продолжал Мустафа Монд, — Главноуправители поняли, что насилием немногого добьешься. Хоть и медленней, но несравнимо верней другой способ — способ эктогенеза, формирования рефлексов и гипнопедии. А вокруг талии — широкий, из зеленого искусственного сафьяна, отделанный серебром пояс-патронташ, набитый уставным комплектом противозачаточных средств (ибо Ленайна не была неплодой). — Применили, наконец, открытия Пфицнера и Кавагучи. Широко развернута была агитация против живородящего размножения. — Прелестно, — воскликнула Фанни в восторге, она не умела долго противиться чарам Ленайны. — А какой дивный мальтузианский [24] пояс! — И одновременно начат поход против Прошлого, закрыты музеи, взорваны исторические памятники (большинство из них, слава Форду, и без того уже сравняла с землей Девятилетняя война), изъяты книги, выпущенные до 150-го года э. Ф. — Обязательно и себе такой достану, — сказала Фанни. — Были, например, сооружения, именовавшиеся пирамидами. — Мой старый чернолаковый наплечный патронташ… — И был некто, именовавшийся Шекспиром. Вас, конечно, не обременяли всеми этими наименованиями. — Просто стыдно надевать мой чернолаковый. — Таковы преимущества подлинно научного образования. — Овчинки не стоят починки, овчинки не стоят… — Дату выпуска первой модели «Т» господом нашим Фордом… — Я уже чуть не три месяца его ношу. — …избрали начальной датой Новой эры. — Чем старое чинить, лучше новое купить, чем старое… — Как я уже упоминал, было тогда нечто, именовавшееся христианством. — Лучше новое купить. — Мораль и философия недопотребления… — Люблю новое носить, люблю новое носить, люблю… — …была существенно необходима во времена недопроизводства, но в век машин, в эпоху, когда люди научились связывать свободный азот воздуха, недопотребление стало прямым преступлением против общества. — Мне его Генри Фостер подарил. — У всех крестов спилили верх — преобразовали в знаки «Т». Было тогда некое понятие, именовавшееся Богом. — Это настоящий искусственный сафьян. — Теперь у нас Мировое Государство. И мы ежегодно празднуем День Форда, мы устраиваем вечера песнословия и сходки единения. «Господи Форде, как я их ненавижу», — думал Бернард. — Было нечто, именовавшееся Небесами; но, тем не менее, спиртное пили в огромном количестве. «Как бифштекс, как кусок мяса». — Было некое понятие — душа, и некое понятие — бессмертие. — Пожалуйста, узнай у Генри, где он его достал. — Но, тем не менее, употребляли морфий и кокаин. «А хуже всего то, что она и сама думает о себе, как о куске мяса». — В 178-м году э. Ф. были соединены усилия и финансированы изыскания двух тысяч фармакологов и биохимиков. — А хмурый у малого вид, — сказал помощник Предопределителя, кивнув на Бернарда. — Через шесть лет был налажен уже широкий выпуск. Наркотик получился идеальный. — Давай-ка подразним его. — Успокаивает, дает радостный настрой, вызывает приятные галлюцинации. — Хмуримся, Бернард, хмуримся. — От хлопка по плечу Бернард вздрогнул, поднял глаза: это Генри Фостер, скотина отъявленная. — Грамм сомы принять надо. — Все плюсы христианства и алкоголя — и ни единого их минуса. «Убил бы скотину». Но вслух он сказал только: — Спасибо, не надо, — и отстранил протянутые таблетки. — Захотелось, и тут же устраиваешь себе сомоотдых — отдых от реальности, и голова с похмелья не болит потом, и не засорена никакой мифологией. — Да бери ты, — не отставал Генри Фостер, — бери. — Это практически обеспечило стабильность. — «Сомы грамм — и нету драм», — черпнул помощник Предопределителя из кладезя гипнопедической мудрости. |