Книга Шутовской хоровод, страница 59 – Олдос Хаксли

Гладкий человек улыбнулся.

— Мистер Меркаптан — это я.

— Вы живете на третьем этаже?

— Я никогда не притязал на блестящие математические способности, — сказал гладкий человек и улыбнулся, точно выражая одобрение самому себе, — но я всегда считал, что… — он замялся, — enfin, que ma demeure se trouve en effet [117] на третьем этаже. Я уверен, Липиат поддержит меня.

Он повернулся к худощавому человеку, стоявшему неподвижно у камина, не сходя с места, облокотившись о доску и мрачно смотря в землю.

Липиат поднял глаза.

— Я сейчас пойду, — резко сказал он.

И он пошел к двери. «Как рекламы вермута, как рекламы вермута»… значит, эта острота принадлежала Майре! Вся его злоба потухла, как залитый водой костер. Он был как в воду опущенный, он примирился со своим несчастием.

Мистер Меркаптан поспешил вежливо встать и открыть ему дверь.

— Ну что ж, до свидания, — беззаботно сказал он. Липиат ничего не ответил и вышел в переднюю. Наружная дверь захлопнулась за ним.

— Ну, я вам доложу, — сказал мистер Меркаптан, возвращаясь к тому месту, где все еще в нерешительности стояла Рози. — Вот уж действительно, furor poeticus! [118] Но садитесь же, прошу вас. На Кребильона. — Он показал на обширную софу, обитую белым шелком. — Я зову ее Кребильон, — объяснил он, — потому что в ней, без сомнения, пребывает дух этого великого писателя, без всякого сомнения. Вы, конечно, читали его книгу? Вы читали Le Sopha?

Погружаясь в мягкие объятия Кребильона, Рози вынуждена была признаться, что она не читала Le Sopha. К ней начало возвращаться самообладание. Это, безусловно, юный поэт — хотя и не тот самый юный поэт. И к тому же весьма своеобразный. В качестве знатной дамы она приняла всю эту ситуацию со смехом.

— Не читали Le Sopha? — воскликнул мистер Меркаптан. — О! Но тогда, дорогая моя незнакомка, разрешите мне сейчас же дать вам прочесть эту книгу. Нельзя считать образование законченным, если человек не знаком с этой божественной книгой. — Он бросился к книжной полке и вернулся с небольшим томиком в белом веленевом переплете. — Душа героя, — объяснил он передавая ей томик, — переселяется, согласно законам метам-психоза, в софу. Он обречен оставаться софой до тех пор, покг. два человека не насладятся на его груди взаимной и одинаково сильной любовью. В книге описаны надежды и разочарования бедной софы.

— Боже мой! — сказала Рози, взглянув на титульный лист.

— А теперь, — сказал мистер Меркаптан, садясь подле нее на край Кребильона, — не соблаговолите ли вы объяснить? Какому приятному недоразумению я обязан этим внезапным и совершенно восхитительным вторжением в мою личную жизнь?

— Да как вам сказать, — начала Рози и остановилась. Объяснить было, по правде говоря, довольно-таки трудно. — Я должна была встретиться с одним из своих друзей.

— Так, так, — поощрительно сказал мистер Меркаптан.

— Который известил меня телеграммой, — продолжала Рози.

— Известил вас телеграммой, — отозвался мистер Меркаптан.

— Что не может прийти… прийти туда, где мы уговорились встретиться, и просил меня прийти по этому адресу.

— Сюда?

Рози кивнула.

— Третий этаж, — уточнила она.

— Но на третьем этаже живу я, — сказал мистер Меркаптан. — Или вы хотите сказать, что фамилия вашего друга тоже Меркаптан и что он живет тоже здесь?

Рози улыбнулась.

— Я не знаю его фамилии, — сказала она с холодным ироническим равнодушием неподдельной grande dame.

— Не знаете фамилии? — Мистер Меркаптан зарычал и запищал в припадке восторженного хохота. — Но это же замечательно, — сказал он.

— В телеграмме он написал «третий этаж». — Теперь Рози чувствовала себя совершенно свободно. — Когда я прочла вашу фамилию, я решила, что это и есть он. Должна сказать, — добавила она, искоса взглядывая на мистера Меркаптана и тотчас же опуская лепестки магнолии, — что это имя показалось мне прелестным.

— Вы мне льстите, — сказал мистер Меркаптан, и все его жизнерадостное свиноподобное лицо расплылось в улыбке. — Что же касается вашего имени — я слишком скромный galantuomo, [119] чтобы спрашивать. Да в конце концов, какое это имеет значение? Для розы нужно ли иное имя…

— Кстати, — вставила она, подымая и снова опуская свои гладкие белые веки, — меня зовут как раз Роза; или, вернее сказать, Рози.

— Вы это имя носите по праву! — воскликнул мистер Меркаптан с изящной галантностью, которую он сам же первый оценил. — По этому случаю мы сейчас выпьем чаю. — Он вскочил на ноги и позвонил. — Как я поздравляю себя с этим удивительнейшим стечением счастливейших обстоятельств!

Рози ничего не сказала. Этот Меркаптан, подумала она, еще более похож на представителя высшего артистического света, чем Тото.

— Что меня больше всего поражает, — продолжал он, — это то, что ваш безымянный друг выбрал из миллиона адресов именно мой. Значит, он знает меня или, во всяком случае, знает обо мне.

— Я думаю, — сказала Рози, — что у вас бездна друзей. Мистер Меркаптан расхохотался: целый оркестр, от фагота до флейты-пикколо.

— Des amis, des amies [120] — с немым «е» и без оного, — объявил он.

В дверях появилась пожилая служанка устрашающего вида.

— Чай на двоих, миссис Голди.

Миссис Голди обвела комнату подозрительным взглядом.

— А что, тот джентльмен ушел? — осведомилась она. И, убедившись в его отсутствии, она снова принялась за свои жалобы. — Врываться подобным образом, — сказала она. — Большевизм, вот что…

— Да, да, миссис Голди. Подайте нам чай как можно скорей. — Мистер Меркаптан повелительно поднял руку жестом полисмена, регулирующего уличное движение.

— Хорошо, мистер Пастер, — покорно проговорила миссис Голди и удалилась.

— Но скажите мне, — продолжал мистер Меркаптан, — если, конечно, это не нескромно: как, примерно, выглядит ваш Друг?

— Д-да как вам сказать, — ответила Рози, — он блондин, и, хотя он очень молодой, он носит бороду. — И Рози обеими руками изобразила на своей невыдающейся груди очертания широкого русого веера Тото.

— Борода! Но, Пресвятая дева, — и мистер Меркаптан хлопнул себя по ляжкам, — это Колмэн, это несомненно и очевидно Колмэн!

— Ну, кто бы он ни был, — сурово сказала Рози, — он сыграл очень глупую шутку.