Книга Слово говорящего, страница 32 – Олег Котенко

Кагэро совсем не мог идти. Он почти все время сидел, а когда вставал, проходил не больше десятка шагов, после чего вновь останавливался. В конце концов, он сжевал остатки коры, в чем надобности, по сути, не было. Сил эта пища не прибавит, это уж точно.

— Что делать? — слабым голосом спросил он Говорящего в один из жарких полдней, когда можно было только лежать в тени — на солнце трещали даже камни. Выражение растерянности не покидало лицо Мудзюру все последние дни. Кагэро впервые видел его подавленным. Да, не он был хозяином положения. Мудзюру уже отвык чувствовать себя пешкой в чьей-то игре, слишком много прошло времени…

— Я не знаю. — Кагэро понял, что Мудзюру говорит искренне.

— Придумай!

— Как?! Размер мозгов и количество извилин не зависят от всяких там… способностей, черт бы их побрал! Ну, на, смотри, — он сделал движение рукой, будто бьет что-то — и лежащий совсем рядом камень разлетелся на сотни мелких, острых осколков, — и что нам это дало? Я жрать хочу!

— Я тоже хочу, но от моего желания еда не появится! — Кагэро было приподнялся на локтях, но тут же снова упал на спину; на секунду дыхание вышибло из груди.

Мудзюру сел на корточки, обхватив ноги и уткнувшись подбородком в колени. Со стороны смотрелось забавно, но Кагэро уже давно перестал подмечать странности в поведении Говорящего. Скорее всего, в его поведении их тоже хватало.

— Птиц мы тоже не видели? — спросил Мудзюру с изрядной долей утвердительных интонаций в голосе.

— Не видели…

— Конечно, откуда же взяться птицам, если зверей нет…

Кагэро не заметил связи, но промолчал. Пусть думает…

Когда Кагэро проснулся, солнце уже клонилось к горизонту. Каменную пустыню залил краснооранжевый свет. А Мудзюру сидел в той же позе. На миг Кагэро показалось, что Говорящий сам превратился в камень — уж больно он был похож на каменную фигуру в лучах закатного солнца. Но статуи не потеют, а по лбу Мудзюру катился обильный пот.

Перед ним лежал большой кусок мяса!

Свежего, совсем свежего, даже теплого еще. Над куском поднимался легкий, чуть заметный парок. Рядом с мясом Кагэро увидел углубление в камне, заполненное водой. Довольно большое углубление, воды хватит на двоих.

От возгласа Кагэро Мудзюру очнулся. Он медленно встал, развел руки в стороны. Одежда его насквозь была пропитана потом, и воняло от него, как от лошади. Но теперь у них была еда!

— Подонок, — выдохнул Кагэро. — Сукин сын!

— Это благодарность? — лицо Говорящего было отмечено печатью сильной усталости.

— Почему ты раньше не…

— Я не знал, как! Понятно?

— А сейчас, стало быть, знаешь?

Мудзюру посмотрел на Кагэро такими глазами, что тому стало стыдно. Он почувствовал, что говорит лишнее. Слишком много лишнего он уже сказал. Ведь Говорящий мог и не…

Интересно, мог ли он убить Кагэро и… и съесть?

Кагэро отогнал эту мысль. Нет, конечно, Мудзюру не людоед. Это было бы уж слишком. Хотя, кто его знает.

— Я отдал за это знание сто лет своей жизни, — медленно и тихо проговорил Говорящий. — Целый век, эпоха! Представь только, что можно сделать за сто лет, особенно если ты не человек!

— Может, этого времени хватит, чтобы стать человеком?

— Да хоть сейчас. Только ведь ты этого не хочешь. Ты хочешь и свободу получить, и способности сохранить. Только из двух мисок одновременно не поешь, надо хотя бы по очереди.

— Что я хочу, так это есть, — сказал Кагэро. — Как бы огонь развести?

— Не надо огонь, мясо жареное. Или ты хочешь рыбы?

Кагэро показалось, что в голосе Говорящего проскользнула издевка, но в его зеленых глазах царил прежний холод.

— Не стесняйся, — подбодрил его Говорящий. — Не зря же я на век меньше проживу. Взял — пользуйся!

— Ну, давай рыбы, — согласился Кагэро, и через несколько минут перед ним на куске рыбьей шкуры лежала горка чудного рыбьего мяса, а рядом — горка икры.

— Много нельзя, — ответил Говорящий на красноречивый взгляд. — Помрешь. И пей тоже осторожнее, а то всякое может случиться, а я не врач и никогда даже не пробовал лечить. Могу мертвого поднять, а именно болезнь вылечить не могу.

— Почему? — спросил Кагэро, набивая рот рыбой.

— Не знаю природы болезней, — с горечью в голосе признал Говорящий. — А без этого никуда. Надо обязательно знать внутреннюю природу. Ты потише ешь, все равно не наешься, так хоть растянешь удовольствие.

Кагэро кивнул, тщательно прожевал рыбу, а уж дальше ел медленно.

— А чая ты не можешь сделать? — спросил он, когда кусок шкуры был вылизан, свернут и положен в карман — на всякий случай. Говорящий поморщился.

— Могу, только что это за чай будет? Чай же по правилам заваривать нужно, а это так…

— Ну хоть что-нибудь.

— Пожалуйста, — в углублении, где раньше была чистая вода, колыхнулся темный коричневый чай.

Кагэро подумал, что это не лучший способ чаепития, но выбирать не приходится. Он пригнулся, припал губами к теплой поверхности и принялся пить.

После такого ужина захотелось спать.

Кагэро лег на спину, заложил за голову руки. Над ним сияло бездонной чернотой небо. И звезды не казались прицепленными к этой черной полусфере. Они бесконечно далеки… До них никогда не добраться. Кагэро увидел в ночном небе красоту, которой не замечал раньше. Увидел какой-то потусторонний свет, призрачный и холодный, но от этого не менее прекрасный и влекущий. Им было затоплено все небо, от горизонта до горизонта.

Поднималась луна…

* * *

Ночью он проснулся от толчков в бок. Открыл глаза. В свете луны Мудзюру походил на привидение. Кагэро поежился, но тут же напрягся: нашел рядом с собой меч.

Говорящий приложил палец к губам, призывая к молчанию. Кагэро прислушался. Ночь расступалась перед воем. Выл зверь. Какой-то ночной хищник. Сердце Кагэро сжалось. Он перестал бояться людей, их он мог либо ненавидеть, либо любить. Но зверей он боялся — таких вот искателей легкой крови.

В темноте сверкнула пара глаз. Похоже, встречи со зверьем не миновать. Он медленно встал рядом с Говорящим, поднял меч. Теперь это был большой дайто. А ведь он никогда не имел права носить большой меч! Посмотрел удивленно на Говорящего, но тот был занят другим — пристально вглядывался в темноту.

— Их много, — наконец, сказал он; сказал вполне спокойно.

— Как много?

— Может быть, десятка полтора.

Кагэро представил себе схватку с пятнадцатью тварями и поежился, словно от холода. Холод и впрямь пробежал по спине и, перепрыгнув через плечи, снова устремился вниз.