Онлайн книга «Кокаиновые ночи»
|
– Я знаю. Дэвид Хеннесси говорил с адвокатом Фрэнка.– Она прикоснулась к моему плечу во внезапном порыве сочувствия.– Фрэнку нужно время подумать. С Холлингерами произошло что-то ужасное. Если эта драма расстраивает даже вас, попробуйте посмотреть на вещи глазами Фрэнка. – Я пытаюсь. Но он-то как смотрит на вещи? Вот чего я никак не могу взять в толк. Надеюсь, вы не думаете, что он виновен? Она оперлась на перила и стала постукивать по холодной стали пальцами в такт приглушенной музыке, доносящейся из дискотеки. Я терялся в догадках, что привело ее в квартиру. Почтовая открытка казалась мне слишком банальным предлогом для ночного визита. А потом, интересно, почему она ранее отказывалась повидаться со мной. Она стояла так, чтобы видеть мое лицо, словно сомневалась, можно ли доверять человеку, который чем-то похож на Фрэнка, но выглядит более крупной и гораздо более неуклюжей версией ее бывшего любовника. – Виновен? Нет, я не… Хотя не уверена, что могу точно определить понятие вины. – Пола, мы точно знаем, что понимать под словом «вина» в данном случае. Фрэнк поджег дом Холлингеров? Да или нет? – Нет, – Ее ответ прозвучал не сразу, но я подозревал, что она специально дразнит меня.– Бедный Фрэнк. Вы видели его в день вашего приезда. Как он? Хорошо спит? – Я не спрашивал. А что там еще делать, если не спать? – Сказал ли он вам что-нибудь? О пожаре и о том, как он начался? – Что он мог сказать? У него ничуть не больше соображений на этот счет, чем у вас или у меня. – Я и не предполагала, что они у него есть. Она прошла мимо гигантских папоротников и агав в дальний конец балкона, где возле низкого столика стояли три кресла. К стене была прислонена белая доска для виндсерфинга, ее мачта и такелаж лежали рядом. Она прижала руки к гладкой поверхности доски, словно к груди мужчины. Луч маяка пробежал по ее лицу, и я увидел, что она покусывает пораненные губы, точно напоминая себе о происшествии, наградившем ее этим синяком. Остановившись возле нее, я бросил взгляд на спокойный бассейн. Он казался черным, пустым, ничего не отражающим зеркалом. – Пола, вы говорите о Фрэнке так, будто допускаете, что он виновен. А все остальные в Эстрелья-де-Мар убеждены, что это не он. – Эстрелья-де-Мар? – Она произнесла это название с нескрываемым любопытством, словно речь шла не о курорте, а о мифическом королевстве, далеком, как Камелот.– Здешняя публика в чем только не убеждена. – Неужели? Вы говорите так, будто Фрэнк причастен к этому преступлению. Что вы знаете о пожаре? – Ничего. Внезапно разверзлись врата ада. К тому времени, когда они закрылись, пятеро людей уже были мертвы. – Вы были там? – Конечно. Там были все. Разве не к этому вы клоните? – В каком смысле? Послушайте… Прежде чем я успел возразить, она повернулась ко мне и, глядя мне в глаза, успокаивающе приложила руку к моему лбу. – Чарльз, я уверена, что Фрэнк не поджигал дом. И в то же время он, может быть, чувствует ответственность за то, что случилось. – Почему? Я ждал ее ответа, но она вглядывалась в темные руины дома Холлингеров, возвышающиеся на своем темном холме над городком. Она притронулась ладонью к уже побледневшему синяку на щеке, а я задавался вопросом, не получила ли она его при паническом бегстве с пожара. Решив изменить тактику, я спросил: – Предположим, Фрэнк действительно был к этому причастен, но почему он хотел убить Холлингеров? – Нет никаких разумных причин. Уж кому-кому, а Холлингерам он бы ни за что не причинил вреда. Фрэнк такой покладистый человек и гораздо невиннее, чем вы, как мне кажется. Или я. Наберись я смелости, уж я бы запалила здесь дюжину костров. – Значит, вы не очень жалуете Эстрелья-де-Мар? – Скажем так, я знаю об этом местечке больше, чем вы. – Тогда почему вы отсюда не уедете? – В самом деле, почему?… Она откинулась на доску для виндсерфинга, обняв ее одной рукой; ее черные волосы выделялись на фоне белого пластика – ни дать ни взять модель перед объективом модного фотографа. Я почувствовал, что по каким-то тайным причинам она стала смотреть на меня с большей благосклонностью. Более того, она уже почти флиртовала со мной. – Потому что я работаю здесь в клинике, – продолжала она.– Это совместная практика, и мне пришлось бы продать свою долю вложений. Кроме того, я нужна моим пациентам. Кто-то должен отучать их от валиума и метадона, показывать, что можно прожить день и без бутылки водки. – Значит, вы стали для фармацевтической индустрии тем, чем Жанна д'Арк была для английской солдатни? – Что-то вроде этого. Я никогда не думала о себе как о Жанне. Не слышала таинственных голосов. – А Холлингеры? Вы их лечили? – Нет, но я очень дружила с Анной, их племянницей, и помогла ей пережить тяжелую передозировку. То же самое с Биби Янсен. Она находилась в коме четверо суток и чуть было не отдала богу душу. От передозировки героина наступает остановка дыхания, и мозг на это тяжело реагирует. И все же мы спасли ей жизнь… Но ее унес пожар. – Почему Биби работала у Холлингеров? – Они видели ее в палате интенсивной терапии, где девушка лежала рядом с Анной, и обещали присмотреть за ней, если она выкарабкается. Я перегнулся через перила, прислушиваясь к глухому грохоту музыки, доносившейся из дискотеки, и заметил торговцев наркотиками, маячивших возле входа. – Они все еще здесь. Во всей Эстрелья-де-Мар бойко торгуют наркотиками? – А как вы думаете? Если честно, что еще делать в этом раю? Люди просто ловят падающий с дерева фрукт, который благотворно воздействует на их психику. Поверьте мне, здесь каждый пробует полежать в обнимку со змием. – Пола, не слишком ли это цинично? Я взял ее за плечо и повернул к себе лицом. Я вспоминал прикосновение к сильному телу пловчихи, когда мы боролись в постели Фрэнка. На самом-то деле это я посягал на что-то, что мне не принадлежит. За время своих совместных ночей они с Фрэнком сделали его постель их общей собственностью, и теперь я, непрошеный, решил обосноваться на их подушках и мешал их раздосадованным призракам. – Вы не можете так сильно ненавидеть здешних обитателей. В конце концов, они нравились Фрэнку. – Конечно, он их обожал.– Она опомнилась и прикусила губу, смущенная своим острым языком.– Он любил клуб «Наутико» и добился его процветания. Клуб превратился в центральный нерв Эстрелья-де-Мар. Вы видели пуэбло вдоль побережья? Зомбиленд. Пятьдесят тысяч британцев, одна громадная печень, заливаемая водкой с тоником. Бальзамирующая жидкость, которая подается по незримому водопроводу из дома в дом… |