Книга Суперканны, страница 16 – Джеймс Грэм Баллард

Заметив меня через плечо, он толчком прикрыл деревянную дверь и повернулся ко мне. Это был человек лет под сорок с худым славянским лицом, высокими висками, залысинами и бледной кожей, на которую даже солнце Ривьеры не оказало благотворного влияния. Его шелковая рубашка под кожаным пиджаком промокла от пота.

— Бонжур… Вы неплохо проводите время. — Он говорил с сильным русским акцентом, настороженно поглядывая на мою трость. — Доктор?..

— Нет. Вам нужна моя жена.

— Наташа?

— Доктор Джейн Синклер. Она работает в клинике.

— Алексей… Очень рад.

Он смотрел куда-то поверх моего плеча, но я при этом оставался в поле его зрения — прием, которым владеют военные полицейские. Он улыбнулся, обнажив целый частокол зубных коронок, которые, казалось, готовы вот-вот выпрыгнуть у него изо рта.

У него была землистого цвета кожа, на которой годы плохого питания оставили неизгладимый след, но он носил золотые запонки и туфли ручной работы. Я решил, что передо мной русский эмигрант, из тех мелких воришек и бывших секретных агентов, которые воевали теперь с местными, французскими гангстерами.

Он протянул руку словно для того, чтобы пожать мою:

— Доктор Гринвуд?

— Его здесь нет. Вы разве не знаете?

— Ничего не знаю. — Он внимательно разглядывал меня. — Доктор Гринвуд жить здесь? Алексей…

— Алексей? Слушайте, кто вы такой? Убирайтесь-ка отсюда.

— Нет… — Он обошел меня, показывая пальцем на мои шрамы, уверенный, что с такими ногами я ему не противник. Царапины на рукавах его кожаного пиджака наводили на мысль о том, что в «Эдем-Олимпию» он попал не через главные ворота.

— Ну ладно… — Я шагнул к веранде, где стоял телефонный аппарат. Русский отступил в сторону, а потом нырнул вперед и сбоку ударил меня кулаком в голову. На его спокойном лице не было ни кровинки, а губы сомкнулись, спрятав дорогую челюсть. В ухе у меня зазвенело, но я устоял на ногах и схватил его за лацканы пиджака. Три месяца я провел в кресле-каталке, а потому руки и плечи у меня накачались — дай бог всякому. Колени мои подогнулись, но, падая на траву, я потащил его за собой и успел дважды ударить по зубам.

Он освободился, вскочил на ноги и хотел было ударить меня в лицо. Но я ухватил его за правую ногу, вывернул ее, и он снова рухнул на землю.

Я принялся колотить его по коленям, но он, чертыхнувшись, вырвался и захромал к дороге.

Я лежал на земле, тяжело дыша и дожидаясь, когда у меня прояснится в голове. Пошарив в траве в поисках трости, я нащупал туфлю из телячьей кожи, принадлежащую русскому. Под стелькой там была выцветшая детская фотография паспортного размера.

— Мериться силами с незваными гостями — занятие опасное, мистер Синклер. — Гальдер разглядывал примятую траву на лужайке — последствия схватки. — Нужно было вызвать нас.

— У меня не было времени. — Я сидел в плетеном кресле, попивая бренди, которое Гальдер принес с кухни. — Он понял, что я его подозреваю, и у него сдали нервы.

— Лучше бы вы вообще ничего ему не говорили. — В таких строгих тонах дорожный полицейский распекает рассеянную женщину-водителя.

Гальдер обследовал кожаную туфлю, пощелкал ногтем по этикетке дорогого магазина на Рю-д'Антиб. Из рации его «рейндж-ровера», припаркованного рядом с «ягуаром», слышались трескучие голоса. Неподалеку стояли две машины службы безопасности, а водители с решительным видом — грудь колесом, форменная фуражка надвинута на самый лоб, рука лежит на пристегнутой к ремню кобуре — обследовали окрестности.

Но Гальдер, казалось, никуда не спешил. При всем его очевидном уме, в том, как он играл роль чернокожего охранника, была натужная старательность, которая, кажется, самому ему нравилась. Он включил свой мобильный телефон и с видом астронома, до которого донесся бессмысленный всплеск сигналов из дальнего космоса, скептически выслушал сообщение.

— Его еще не поймали? — Я обильно смочил полотенце минеральной водой и, приложив его к голове, почувствовал шипящие пузырьки у себя на волосах. Удивительно, но со дня нашего приезда в «Эдем-Олимпию» я еще не испытывал такого беспокойства. — Он назвался Алексеем. Наверно, найти его будет не так трудно. Тип, разгуливающий в одной туфле.

Гальдер кивком одобрил мои дедуктивные способности.

— Возможно, он снял и вторую.

— А если и так. Тип, разгуливающий в носках? И потом, это дорогая туфля — посмотрите, какие стежки. А что насчет ваших камер наблюдения?

— В «Эдем-Олимпии» четыре сотни камер. Просмотреть все записи в поисках человека в одной туфле или даже человека в носках — это сколько ж нужно просидеть перед экраном.

— Значит, вся эта система ничего не стоит.

— Возможно, мистер Синклер. Камеры установлены, чтобы отпугивать преступников, а не задерживать их. Вы видели этого Алексея раньше?

— Никогда. Он похож на карманника — заметить его трудно, а забыть невозможно.

— Может быть, в Каннах? Он, вероятно, выследил вас там.

— Зачем ему это надо?

— Из-за вашего «ягуара». Некоторые люди зарабатывают себе на жизнь, воруя антикварные машины.

— Никакая она не антикварная. Она ваш «рейндж-ровер» и при встречном ветре сделает. И потом, он пришел совсем не как угонщик. Мы в Англии привыкли к другим угонщикам.

— Здесь не Англия. На Лазурном берегу полно гангстеров. — Он сочувственно протянул руку, вытащил из моих волос несколько влажных травинок и своими тонкими пальцами ощупал стебли. — Как вы себя чувствуете, мистер Синклер? Может, вызвать вам скорую?

— Я в порядке. И не волнуйте понапрасну доктора Джейн. Я думал, этот тип куда сильнее. А он так — мелкий воришка, а может, бывший полицейский информатор или был на побегушках у букмекера.

— Да, тут у вас была неплохая драчка. Придется мне брать вас с собой на патрулирование. Вам ведь все равно нечего делать, пока выздоравливаете после вашей аварии.

— За меня можете не беспокоиться. Я сражался и с самыми крутыми дамочками из физиотерапии. — Я показал на выцветшую крохотную фотографию на столе. — Эта девочка — ей лет двенадцать. Вам это чем-нибудь поможет? Он и имя называл — Наташа.

— Вероятно, его дочка в Москве. Забудьте вы о нем, мистер Синклер. Мы его найдем.

— А кто он такой, по-вашему?

Гальдер провел пальцами по носу, разглаживая свои тонкие черты, собравшиеся складками от общения со мной.

— Да кто угодно. Он может даже оказаться жителем «Эдем-Олимпии». Вы тут много бродите. У людей это вызывает любопытство.

— Брожу? Где?

— По «Эдем-Олимпии». Мы уж подумали — может быть, вам скучно? Или вы ищете компанию.

— Брожу?.. — Я махнул рукой в сторону леска. — Я прогуливаюсь. Зачем все это, если туда никто не ходит?