Книга Единородная дочь, страница 64 – Джеймс Морроу

Звук передернутого затвора.

— Кто там?

И тут раздались холодные щелчки выстрелов, словно стаккато лопающейся воздушной кукурузы.

Первая пуля прошила рукав рубахи, позаимствованной у пугала.

Вторая оцарапала щеку и вырвала прядь волос.

Джули вскрикнула. Отскочила. Опрометью бросилась в прачечную. На щеке, словно второй рот, зияла рана. Плюясь кровью и рассыпая проклятия, Джули дрожала от гнева. Что это еще за вторжение, подлое, наглое, словно гнусная лапа Вайверна, проникшая ей в душу?

Кроватка, погремушка, стиральная машина, сушка, разбитая стеклянная камера — ее первая окружающая среда, осколки мирка, радушно встретившие ее на этой земле. Встав на кроватку, Джули взобралась на подоконник, протиснулась в узкое окно и свалилась в мягкую траву. Пули. Господи Иисусе — пули! Зажав ладонью рассеченную щеку, Джули бросилась к железному мостику и дальше — на трассу, ведущую к Оушен-Сити. Она бежала, с тоской вспоминая о том времени, когда могла щелчком пальцев сбросить врагов в океан и смахнуть их пули, как хлопья пепла.

Добежав до Сиспрей-роуд, она резко остановилась и с замиранием сердца, словно Орфей в аду, оглянулась. Никого: ни солдат в бронежилетах, ни чокнутых неоапокалиптиков, ни добровольцев Ника Шайнера. Кругом тишина. Лишь мерный рокот прибоя. Уже не спеша Джули зашагала дальше, напевая, чтобы успокоиться, любимую песенку Фебы:

— «В приморском граде на Променаде гулять мы будем, как во сне, в приморском граде на Променаде в любви признаешься ты мне…»

На перекрестке с Сэнди-драйв из темноты вдруг вынырнул стоявший вертикально саркофаг, стеклянный цилиндр с надписью «Служба связи Нового Иерусалима». Стоило Джули приблизиться, как цилиндр раскололся, словно яичная скорлупа, и слащавый женский голос пригласил: «Войдите».

Сказано — сделано. Стеклянные стенки снова сомкнулись.

— Христос воскрес. Пожалуйста, назовите номер вашего абонента.

— Мне нужны мои друзья! Я не хочу, чтобы в меня стреляли! Мне нужны Феба, Бикс и тетя Джорджина!

— Пожалуйста, назовите номер вашего абонента, — снова прозвучал бесстрастный голос диспетчера.

Что и говорить — будущее, 2012 год. Никаких тебе проводов, трубок — знай говори.

— Я не помню номера.

— Платить будет абонент?

— Абонент. Я бы хотела связаться с Фебой Спаркс.

— Это Новый Иерусалим?

— Не уверена, но на всякий случай поищите. — Джули всматривалась в туман: не покажутся ли фигуры вооруженных до зубов зилотов.

Слащавый голос не обнаружил в своей базе данных никакой Фебы Спаркс. Ни Джорджины Спаркс, ни Бикса Константина. Из любопытства Джули назвала даже себя — ничего. Совсем уж было отчаявшись, она попросила найти Мелани Марксон, и, о чудо, Мелани Марксон жила в Лонг-порте. Последовала пауза, а за ней сильно постаревший голос Мелани, утверждавшей, что, конечно же, она примет звонок от Джули Кац.

— Боже, неужели это ты, ты?! — От безукоризненно четкой дикции Мелани и следа не осталось, она просто задыхалась от восторга. — Я не верю своим ушам, Шейла, ты вернулась?!

— Я Джули, про Шейлу забудь. Что, черт возьми, здесь происходит? Я только что из «Ока Ангела», меня едва не застрелили.

— Они приняли тебя за еретичку.

— Чего-чего?

— Для твоих последователей маяк — это святыня. Вот охотники и пользуются им как приманкой.

— Для моих — кого? Последователей?

— И я определенно одна из них. Шейла, дорогая, можешь на меня рассчитывать. Я неоапокалиптик только на бумаге.

— Эти ублюдки захватили мой дом! — Джули топнула босой ногой по полу телефонной будки. Толчок тут же отозвался жгучей болью в раненой щеке. Последователи? Святыня? — Я должна найти Фебу, — решительно заявила она, по-прежнему вглядываясь в темноту. Космы тумана катарактой застилали глаз иллюминатора. — Она во мне нуждается.

— Не хочу тебя огорчать, но от нее уже много лет ни слуху ни духу.

— Мелани, можно мне сегодня у тебя переночевать? Я просто не знаю, как мне быть.

— Переночевать у меня? Сочту за честь! Ты, наверное, голодна? Немедленно иду жарить бифштекс. Ты где?

— На Бригантин.

— Я за тобой заеду. До комендантского еще минут сорок. О Шейла, если бы ты знала, как ты нам нужна! Ты столько, столько должна сделать!

Как всегда, элегантная и представительная, Мелани благодаря искусному макияжу выглядела так, словно последние пятнадцать лет находилась вне воздействия времени. Она по-прежнему была молода и полна сил, круглое личико светилось энергией.

— Подумать только, — не унималась она, нервно проводя рукой по ярко-желтым волосам, — я разговариваю с Шейлой в собственной гостиной!

Джули вспомнилось, как когда-то Мелани назвала косметическую промышленность кованым сапогом, что прошелся по лицу каждой женщины.

— Невероятно, невероятно, — она не сводила с Джули восхищенных глаз, — просто невероятно.

Джули улыбнулась устало, ее желудок отозвался довольным урчанием на запахи еды, радуясь непосредственному контакту со свежим, сочным бифштексом. Она с наслаждением растянулась на пышной велюровой тахте. «БМВ», на котором Мелани привезла ее сюда, был супер, но ее лонгпортский особняк, этакая двенадцатикомнатная феерия, затмевал все впечатления от поездки: сравнить его можно было разве что с владениями Джули, оставленными ею в Царстве Теней.

— Похоже, ребята из «Дисней эмпайр» тебе неплохо платят.

— Они здесь ни при чем, — ответила Мелани; даже под толстым слоем косметики было видно, что она покраснела, — это неоапокалиптики. — Она поднялась со своей роскошной оттоманки и поплыла к стенке, уставленной книгами. Сняв с полки несколько томов большого формата, она протянула их Джули. — Конечно, это не то, о чем хотелось бы написать, но против нескольких тысяч мамонов в неделю устоять трудно.

Джули плотнее запахнулась в белый махровый халат Мелани. Первая книга называлась «Крещение Ральфа и Эйми». На обложке двое подростков плескались в прозрачной чистой реке. Следующая называлась «Ральф и Эйми на Небесах». Джули взглянула на суперобложку, на ней главные герои бежали через луг к величественному, сияющему многочисленными золочеными башнями городу. Джули с любопытством раскрыла книгу на первой странице:

Подумайте: в долах трава, что шелка,

Подумайте: млеком струится река,

Подумайте: радуга в целую твердь,

Подумайте: там не слыхали про смерть…

— Каждая семья, где есть дети, не преминула приобрести весь цикл, — пояснила Мелани. — И надо признать, процент от продаж довольно высок. Но это ерунда, я могу все бросить, только скажи. В действительности, Шейла, для меня не существует другой Церкви, кроме твоей. — Она зажала в кулаке распятого серебряного агнца, висевшего у нее на шее, словно намереваясь сорвать его. Округлое лицо выражало неподдельную решимость. — Хорошо, пусть я не такая преданная последовательница, как другие, пусть я никогда не слышала во сне твой голос, пусть я позволила этим придуркам апокалиптикам окрестить меня и молча выслушиваю их доводы против секса между женщинами и чего там еще, но поверь: я всей душой с тобой.